Гештальт

Красавец указывает рукой на неигрового персонажа, молодой улыбающийся девушке, дружелюбно махающей рукой. Вот уж достойная замена предыдущему квестодателю. Мне уже довелось с ней познакомиться, перед общим собранием, и она отличается от психопата настолько, насколько это возможно. Не прячется дома, не грубит, а ко мне обращается исключительно по игровому нику. В целом абсолютно стандартный персонаж, скорее всего она будет хорошо справляться со своими функциями, однако мне от этого не очень комфортно. Было в том грубияне что-то, чего мне не хватает. Нет харизмы что ли? А может персонаж уж слишком стандартный? Если честно, то я не знаю. Просто неприятно, что там, где жил он теперь будет жить кто-то другой. Даже не думал, что буду скучать по психу. Однако окружающим меня игрокам нововведение пришлось по вкусу, несколько даже встали в очередь. После небольшого обсуждения речи игроки начали расходиться по своим делам. Потягиваюсь и иду к палаточному лагерю, ставшем временным домом для всех, кто лишился всего в одночасье. После того, как Росо захватил Гештальт, он направился вглубь территорий фракции. Город за городом. Деревня за деревней. Он и его армия уничтожали все на своем пути. Шансов победить не было никаких. Война почти дошла до Кинг-града, но Короли пустоши смогли договориться о временном перемирии. Им пришлось заплатить очень много, но их город был ненадолго спасен. Намного хуже пришлось маленьким кланам вроде пескарей. Они потеряли огромные суммы при потере деревни, но решив умереть достойно, они решили возместить убытки всем, чьи поселения они взяли под свое крыло. Теперь почти весь округ, где был Гештальт захвачен. Осталось лишь несколько городов, находящихся слишком далеко, чтобы Росо решил потратить на них время.

Подхожу к своей полатке. По иронии она так же, как и мой милый дом, располагалась у водоема. Только это совсем не озеро, а большая грязная лужа.

– Привет, – говорит он, заметив меня.

– Привет. Давно не виделись. Ты с радаров пропал еще до того, как битва началась. Ушел и исчез. Думал ты умер.

– А я и умер. Но чуть позже, уже под самый конец.

– Так ты участвовал в битве?

– Да, а ты?

– Естественно. Как член клана я обязан был сражаться в передних рядах.

– И как все прошло? – спрашиваю я скорее из вежливости, чем из интереса. Исход битвы и так все знают, вопрос только в том, какая неудача постигла именно ренегата.

– Плохо. Они быстро добрались до нашей стены и вынудили нас перейти в ближний бой. Я руководил обороной одного из проходов, командовал целой дюжиной игроков сорокового уровня. И вот в начале все шло очень даже хорошо. Мы им задали неплохую трепку и вроде как даже заставили их отступить, но потом пришел он. Этот костяной рыцарь раскидал нас как щенков. Убивал с одного-двух ударов. Даже я со своей регенерацией свалился после второго взмаха, а пока восстанавливался он меня и добил.

– Да, он уродец во всех смыслах этого слова.

– Ага. Я кстати тут цветочки принес, – застенчиво говорит Паша, доставая из кармана, что выглядит очень нелепо. Карман куртки очень маленький и в нем едва помещается рука, а тут из него вытаскивают гигантский букет из семидесятисантиметровых роз.

– Ого, – удивляюсь я объему связки цветов.

– Тут их сорок четыре, нечетное количество, так вроде принято, – ренегат еще сильнее смущается, будто есть что-то плохое в том, чтобы принести цветы на похороны, хоть и искусственные.

– Выглядят мило. Ему бы понравилось. Идем, – говорю я и помогаю Паше встать. Мы оглядываем друг друга, ища недостатки в нашем внешнем виде и не найдя таковых, довольные отправляемся чуть дальше от лагеря, к одинокому дереву, растущему уже за пределами города, где нас уже ждет Гриша. Одет он в дорогой, красивый костюм, который сгодиться даже для бала, что уж говорить нашей то деревне. Вежливо киваем, здороваясь с стариком и встаем рядом с могилой. Небольшой участок земли, под которым храниться маленький сундучок, все что осталось от Чудика. Рядом небольшая деревянная дощечка, на которой красуется надпись: «Здесь покоиться Чудик, он был хорошим» – мы хотели сделать каменный памятник и выбрать более красивые слова для эпитафии, но на это у нас не хватило ресурсов. Было решено исправить все в будущем, через несколько дней, когда обстановка наладиться.

– Ну так что? У нас будет какая-то речь или мы просто постоим и разойдемся? – спрашивает мой сосед, кладя свой букет, состоящий из четырех гвоздичек, на землю. Ренегат повторяет за ним. Кажется, я единственный, кто не додумался купить что-то для церемонии. Какой позор, а ведь это именно мой питомец. Был моим питомцем.

– Степаныч, дай контейнер с едой. У тебя наверняка есть.

– Некультурно есть на похоронах, –возражает Гриша, не понимая, чего я хочу.

– Дай, – старик отдает мне ящичек. Открываю его и вижу именно то, что и ожидал. Достаю котлету и кладу ее на могилу. Пусть Чудик поест любимое блюдо в лучшем из миров.

– Красивый жест. Теперь речь, – комментирует мои действия Паша.