Гессенская волчица

Создавшийся нефтяной триумвират» в лице князя Абамелек-Лазарева, барона Нобеля и действительного статского советника Манташева принял решения, которые ввергли в шок промышленную Европу. Отныне вывоз из России сырой нефти был воспрещён… Только керосин, мазут или же иные продукты переработки. Любые продукты, согласно пожеланиям покупателя, самого высокого качества, но только не сырьё в виде необработанной сырой нефти…

Глава 32

Печальная годовщина смерти Николая II прошла в напряжённом ожидании. По данным Департамента государственной полиции ожидались покушения на Великого Князя Сергея Александровича, графа Игнатьева и графа Воронцова-Дашкова. На петербургских улицах по ночам появлялись листовки от имени новоявленного «Союза Народной Воли».

Плеве умолял Сергея Александровича ограничить выезды и хотя бы временно переселиться с семьёй в Зимний дворец. Но Великий Князь был непреклонен, категорически отказавшись прятаться от революционеров, считая это унизительным для русского генерала. Каждый день его карета в сопровождении кортежа следовала от Сергиевского дворца в штаб Петербургского округа на Дворцовую площадь.

Канцлер и граф Воронцов-Дашков тоже отказались прятаться, упрекнув Плеве, что он обязан не предупреждать о возможных покушениях, а изловить тех, кто таковые покушения планирует. Правда, согласились увеличить число сопровождающего конвоя…

Александра Фёдоровна не покидала Зимний дворец. Даже траурные торжества не смогли заставить Императрицу выехать за его пределы. Слишком сильно было потрясение, перенесённое год назад. Ни рождение дочери, ни каждодневные государственные заботы не вычеркнули из её памяти страшные первоапрельские события, мучения мужа, его глаза, наполненные болью и страданием.

На годовщину в столице собрались практически все представители Императорской Фамилии. Даже Владимир Александрович прибыл с Дальнего Востока, проделав весьма долгий путь. Лишь Цесаревич Георгий по предписанию врачей оставался в Аббас-Тумане, а Великий Князь Николай Константинович – в Ташкенте, куда был сослан за кражу бриллиантов у своей матери.

* * *

В воскресный день 7-го апреля, после обедни, в Аничковом дворце было многолюдно. Мария Фёдоровна устроила неофициальный обед, на который были приглашены приверженцы её «дворцовой партии». По завершению обеда наиболее близкие и доверенные лица перешли в Жёлтую гостиную, куда лакеи подали кофе.

Задрапированные жёлтым тиснёным бархатом стены гостиной, два мраморных камина и мебель из карельской берёзы создавали необычайный уют, присущий всем творениям великого Карла Росси.

Владимир Александрович, облачённый в парадный мундир с эполетами и орденской лентой, по-хозяйски расположился на неуклюжем диване, не выпуская из рук богато изукрашенный фельдмаршальский жезл. Мария Павловна послушно села рядом.

Императрица заняла своё любимое кресло, в окружении придворных дам, которые за долгие годы общения стали для неё почти родными.

Великий Князь Николай Михайлович поставил кресло подле камина и наслаждался видом языков пламени. Довольно красивый 37-летний холостой мужчина, очень умный, изворотливый и язвительный, он тяготился военной службой вдали от Петербурга. Будучи от природы прожжённым интриганом, он скучал в провинциальном Тифлисе, чередуя командование Мингрельским гренадерским полком с попойками в офицерском собрании и с собиранием бабочек для своей энтомологической коллекции. Ни генеральский чин, ни обещанное вскоре командование Кавказской гренадерской дивизией не утешали его больное самолюбие. Великий Князь считал себя достойным гораздо большего.

Молодые великие князья держались особняком, усевшись в дальнем углу и тихо переговариваясь между собою. Наследник престола Михаил Александрович держался весьма скромно и даже скованно, а вот его двоюродные братья были веселы, развязны и не уставали развлекать друг друга. Великий Князь Кирилл Владимирович, стройный красавец-гардемарин с тонкими усиками, вполголоса рассказывал очередную морскую байку, недосказанную за обеденным столом. Его младший брат Борис, затянутый в скромный юнкерский мундир Николаевского кавалерийского училища, ухмылялся и с большим трудом сдерживал распирающий его смех.

Владимир Александрович не выдержал затянувшейся паузы и обратился к Императрице:

– Минни! Я порядочно одичал в своём Хабаровске… Видели бы Вы, какая это глухомань, где нет ни одного порядочного ресторана. Я уже не говорю про театр или балет… Приличного шампанского днём с огнём не сыщешь… А эти мерзкие купчишки пытаются продать мне какую-то кислятину, выдавая за настоящий Moum sec cordon vert.²³⁰

– Ты мне писал, что полностью занят только службой, своими полками и батальонами, лазаретами и казармами, – язвительно заметила Мария Павловна. – Какие уж там театры или балерины…

Великий Князь сделал вид, что не заметил недовольства жены. Вступать в полемику с вечно фрондирующей Михень не входило в его планы. Владимир Александрович приехал в столицу совсем ненадолго и хотел из первых рук узнать, что же тут происходит без него.