Гёте. Жизнь и творчество. Т. 2. Итог жизни

Еще в ноябре 1794 года Гёльдерлин (его фрагмент «Гипериона» и стихотворение «Судьба» были опубликованы в «Талии») писал с огорчением своему другу Нейферу, как во время посещения Шиллера на его квартире в Йене он в «сидевшем в глубине комнаты» незнакомце, который никак не проявил себя в течение длительного времени: ни голосом, ни каким-либо особым выражением лица, — не признал Гёте. Потом он побывал у него в Веймаре и пришел в восторг от того, что «нашел столько человечности в столь великом человеке» (письмо Гегелю от 26 января 1795 г.); после он еще не раз встречал Гёте у Шиллера в Йене. 20 июня 1797 года Гёльдерлин прислал Шиллеру первый том уже завершенного романа «Гиперион» вместе с двумя стихотворениями — «Скиталец» и «К эфиру». Осознавая в себе недюжинную поэтическую силу, он отважился в сопроводительном письме к великому поэту на уверенный, полный достоинства тон: «Мне достанет духа и способности к суждению, чтобы сделать себя независимым от любых судей и метров […]». Шиллер переслал стихотворения Гёте, с тем чтобы он оценил их, но не назвал при этом автора. Мнение Гёте, оставшееся для Гёльдерлина неизвестным, было двойственно: он не высказался против их публикации и даже обнаружил в обоих стихотворениях «поэтические задатки», но считал, что «сами по себе они поэта еще не делают», и советовал предложить автору выбрать и описать «какой-нибудь совсем простой идиллический случай», «тогда бы скорей можно было судить, как ему удается живописать человека, к чему, в конце концов, все и сводится» (Шиллеру, 28 июня 1797 г. — XIII, 138). Потом, узнав, что автор стихотворений — Гёльдерлин, Гёте признавался, что на него повеяло от них чем-то «шиллеровским» (1 июля 1797 г.); Шиллер и сам находил в этих стихотворениях «многое от своего былого облика» (Переписка, 287). Но в чем обнаруживал себя Гёльдерлин как самобытный поэт уже и в стихотворении «К эфиру» — с его интонациями гимна и открывающейся перспективой мира в его всеохватывающей гармонии, — осталось для обоих скрытым. Гостя во Франкфурте наверняка задело и смутило, когда так восхитивший его некогда человек из Веймара посоветовал ему «писать небольшие стихотворения и выбирать для каждого по-человечески интересную тему» (Гёте — Шиллеру, 23 августа 1797 г. — XIII, 153). Гёльдерлин устремляется мыслью уже в иные дали. С его торжеством «богов» и с его скорбью о нынешнем жалком времени предложение «писать небольшие стихотворения» и «живописать человека» он мог счесть для себя едва ли не оскорблением. В его письмах с тех пор имя Гёте упоминалось всего только два раза — когда в 1803–1804 годах речь шла о пересылке перевода Софокла.

Сам Гёте, насколько мы знаем, ни разу не писал Гёльдерлину. Каково было его мнение об «Эмпедокле», переводах Софокла, гимнах — неизвестно. Знаком ли он был с ними вообще? Ведь многое было опубликовано лишь спустя годы после его смерти…