Гёте. Жизнь как произведение искусства

В «Гувернере» Ленц изобразил унижения, какие он сам терпел в должности домашнего учителя у благородных господ. Тема и в самом деле настолько мелкая, что вряд ли могла заинтересовать Гёте, и остается лишь удивляться, почему авторство пьесы публика приписывала именно ему. Скорее всего, это было связано с тем, что в комедии Ленца, как и в «Гёце», образы персонажей виртуозно создаются через характерную для них манеру речи. Ленц, вне всякого сомнения, был очень талантлив, и Гёте сразу же заметил его талант; как и он, Ленц писал легко, изобретательно, остроумно, сочинял поэтические, сатирические и лирические экспромты и каламбуры. Однако же это ничуть не добавляло ему уверенности в себе – он видел в своих способностях лишь проявление собственной натуры и не считал себя вправе ими гордиться. Ему мешало жить чувство вины: в молодости он пошел против воли своего авторитарного отца, церковника высокого ранга в Лифляндии, и забросил теологию, избрав полную лишений жизнь поэта. В те времена это не могло привести ни к чему хорошему. Отец отказался поддерживать его деньгами, и Ленц на крайне невыгодных для себя условиях поступил на службу к молодым баронам фон Клейст, которых сопровождал в Страсбург, где они начали военную карьеру в полку французской армии. Обращались с ним немногим лучше, чем с конюхом. Позднее впечатления от этой полной унижений жизни он отразил в своей драме «Солдаты».

Ленц был маленького роста, тщедушный и всем своим видом больше походил на ребенка, чем на взрослого. Гёте называл его «маленьким диковинным созданием»[603]. Однако он был не просто маленького роста – он и в поведении старался всячески принизить или даже унизить себя. Гёте он писал: «Довольно <…> о моей писанине – позволь мне выбраться из этой кучки грязи, коей являюсь я, и найти – Тебя»[604]. В драматической сатире Pandaemonium Germanicum, посвященной литературной жизни того времени, Ленц среди прочих выводит на сцену и Гёте: оставляя всех далеко позади, он взбирается на крутую гору – энергично, стремительно, легко. Ленц «ползет» за ним из последних сил. Оказавшись на вершине, они слышат снизу гомон назойливых критиков. Ленца они обзывают «подражателем», которому вообще-то не место там наверху. Ленц послал рукопись Гёте, у того сатира вызвала лишь чувство неловкости. Он посоветовал Ленцу отказаться от публикации. Ленц воспринял его совет как приказ, так было и в нескольких других случаях, когда он посылал Гёте рукописи и или не получал их обратно, или следовал его рекомендации не отдавать рукопись в печать. Когда однажды Ленц взял на себя смелость распоряжаться рукописью Гёте, это привело к разладу в их отношениях. В 1774 году Гёте отправил Ленцу свою сатиру «Боги, герои и Виланд», а тот передал ее издателю – как впоследствии утверждал Гёте, не спросив перед этим его согласия. Но, как бы то ни было, оба поэта обменивались рукописями, чувствуя духовное родство.

Гёте относился к Ленцу как к младшему брату, которому в жизни приходилось тяжелее, чем ему самому, и которого он время от времени выручал из беды. Ленц же видел в Гёте своего двойника, с той существенной разницей, что в нем все казалось как будто крупнее, удачнее, ярче, а боль и страдания словно растворялись в красоте и изяществе. Те же женщины и девушки, что обращались с Ленцем как с игрушкой, восхищались Гёте и влюблялись в него без памяти. Однако и в любовных делах Ленц старался не отставать от своего почитаемого друга. Он оказывал знаки внимания Фридерике после внезапного исчезновения Гёте из Зезенгейма, писал ей стихи, которые она хранила вместе с гётевскими стихотворениями. Когда позднее их нашли собранными в одном альбоме, большей частью без подписи, то уже невозможно было отличить, какие из них сочинил Гёте, а какие – Ленц, настолько близки они были по духу и чувствам.

Дружба с Гёте окрыляла и одновременно угнетала Ленца. Рядом с ним он чувствовал себя ничтожеством. Те, кто хорошо его знал и отличался независимостью суждений, не скупились на похвалу. Лафатер, Софи фон Ларош, Фриц цу Штольберг, Мерк – все они писали ему восторженные письма. Гердер, обычно строгий в оценках и совершенно не склонный восторгаться чужими сочинениями, просил Ленца прислать ему «Солдат»: «Ты первый человек, который заслуживает моей похвалы, ибо ты способен удивительным образом видеть суть вещей, прощать, понимать, советовать. Пришли же мне свою пьесу»[605].