Гёте. Жизнь как произведение искусства

Здесь его настигает весть о том, что экипаж камергера фон Кальба прибыл наконец во Франкфурт и ждет Гёте, чтобы отправиться обратно в Веймар. Гёте мог бы продолжить свое путешествие в Италию, но он решает повернуть назад.

Заметки на полях: невыносимая легкость

Если собрать все, что позднее писал о своей жизни сам Гёте и что вспоминали свидетели его ранних лет, то перед мысленным взором встает долгожданное и желанное дитя, которое с самого начала жизненного пути встречало исключительно признание, одобрение и поощрение. Он – любимчик в семье, мальчик, который не создает проблем из собственного характера и поэтому может всецело сосредоточиться на познании мира. Он очень любопытен и хочет подражать всему, что производит на него впечатление. Он быстро схватывает и копирует все новое: иностранные языки, рифмы и ритмы, рисунки, кукольный театр, сказки, торжественные богослужения, библейские истории. Он верит в свои силы, но с почтением относится к окружающим. Его любят, и он живет в согласии с самим собой. Себя он воспринимает как сказочного принца, как человека, который способен осчастливить окружающих дарами своего сердца. Без страха и опасений изучает он этот мир, потом переживает первую любовь и вместе со своей возлюбленной Гретхен присутствует на коронации императора.

До этого момента жизнь Гёте проходила в теплых лучах доброжелательности и притягательной тайны, но вот ясное небо заволакивают первые тучи. Из-за возлюбленной мальчик попадает в дурное общество. Перед любимым и оберегаемым сыном открывается неизвестная сторона жизни и его самого. Изначальная непосредственность и открытость утрачены. Потом – годы учебы в Лейпциге. Молодой человек, почти еще мальчик, находит в себе силы заново обрести спонтанность, естественность характера. Однако отныне в его жизни появляются сознательные намерения. Он уже не просто наполнен собой и беззаботно проживает эту наполненность; теперь он хочет сделать нечто невероятное – превзойти самого себя. Он хочет стать поэтом и в частной переписке упражняется в искусстве создания реальности на бумаге, тем самым меняя и фактическую реальность. Неудивительно, что при этом неизбежно возникают недоразумения. Жизнь наполняется тайной, когда в ней замешано воображение, но проще от этого не становится. Не всегда легко понять, где заканчивается реальная жизнь, а где начинается царство фантазии. Остальное довершает Бериш, новый друг Гёте: будучи чудаком, сосредоточенным на внутренней жизни, он окончательно смешивает в сознании друга воображение и действительность.

Новоиспеченный студент с легкостью покоряет Лейпциг, новый роман тоже поначалу сулит одни удовольствия, однако вскоре заходит в тупик. В целом первое во-о душевление сменяется разочарованием – молодой человек сталкивается с препятствиями, как и во Франкфурте, когда закончилось детство. Внутренний разлад до Лейпцига, внутренний разлад – после. Тяжелобольной юноша пытается найти опору в общине гернгутеров и экспериментирует с набожностью – безуспешно, так как у него просто-напросто отсутствует необходимое для этого осознание собственной греховности. Чувство вины ему чуждо, и поэтому он не нуждается во внемирском Спасителе. Он спасен от бремени этого мира, когда на него нисходит вдохновение. Он оказывается во власти нового, неслыханного прежде поэтического языка. Это и в самом деле п охож е на религиозное откровение. В Страсбурге он становится тем самым всесторонним гением, которого много лет спустя биографы будут благоговейно называть «молодым Гёте». Идеи бьют ключом, он едва успевает записывать все, что рисует его воображение. Порой он кажется одержимым. Где бы он ни был, в его голове непрерывно рождаются все новые и новые строчки – во время пеших прогулок по окрестностям города, в дождь, снег и ясную погоду. Некоторые из своих ранних своенравных гимнов он пишет в ритме дыхания, сбившегося в борьбе с порывами встречного ветра.

Ему удается не только поэзия на бумаге – он и в жизнь привносит поэзию. Любовные отношения с Фридерике представляются – по крайней мере, в воспоминаниях – романом-идиллией. Впрочем, не только память способна преображать действительность – сам молодой Гёте тоже преображает и ее, и себя самого в литературную реальность. Прочитав «Векфильдского священника» Голдсмита, он разыгрывает действие этого романа в реальных декорациях. Литература становится жизнью, прежде чем жизнь снова превращается в литературу.