Гетика

4. В примечании № 709 совершенно правильно проведена параллель между сообщением Иордана (§ 283) о том, что готам, «которым некогда война доставляла пропитание, стала противна мирная жизнь» (quibus dudum bella alimonia prestitissent, pax coepit esse contraria), и утверждением Тацита, что германцам тягостен мир (Tac., Germ., 14: ingrata genti quies).

Однако следовало бы тут же отметить и различие свидетельств Тацита (в той же главе его «Германии») об отношении древних германцев к труду и войне и сообщения Иордана о готах в § 290 «Getica»: Тацит в знаменитом общем выводе из своего описания быта германских дружинников (гл. 14) подчеркивает, что «их не так легко убедить пахать землю и выжидать урожая, как вызывать на бой врага и получать раны» (nec arare terram aut exspectare annum tam facile persuaseris quam vocare hostem em et vulnera mereri); между тем Иордан в § 290 делает попутно как будто противоположное наблюдение, отмечая, что Теодорих «избрал по испытанному обычаю своего племени (разрядка наша. – Л. Н.): лучше трудом снискивать пропитание, чем самому в бездействии пользоваться благами от Римской империи, а людям прозябать в жалком состоянии» (elegit potius solito more gentis suae labore querere victum quam... gentem suam mediocriter victitare). Правда, нам представляется, что по существу противоположности между свидетельствами Тацита и Иордана в данном пункте нет, ибо, с нашей точки зрения, описание Тацита в гл. 14 «Германии» относится лишь к дружинникам – рядовые свободные германцы и землю пахали, и урожай собирали (будучи одновременно и воинами, и земледельцами); тем не менее отметить различие в этих формулировках Тацита и Иордана, как нам кажется, следовало бы.

5. В примечании № 735 Е. Ч. Скржинская считает, что, сообщая о назначении королем готов Тиудимером сына своего Теодориха наследником (Get., § 288: filium regni sui designat heredem), Иордан модернизировал порядок назначения и избрания королей, ибо, по ее мнению, решающую роль при этом играло народное собрание, которое обычно и аккламировало нового вождя. По этому поводу следует заметить, что передача королевской власти у древних германцев издавна происходила путем сочетания решения народного собрания и избрания королем заранее намеченного лица из среды знати: ср. Tac., Germ., 7: reges ex nobilitate, duces ex virtute sumunt, а также Tac., Annales, XI, 16, 17, где подробно изображается избрание королем херусков Италика, причем одним из аргументов его сторонников в пользу его избрания служит то обстоятельство, что он происходил из королевского рода (stirpis regiae) и был племянником знаменитого Арминия; см., кроме того, сообщение Веллея Патеркула («Historia Romana», I, 108) о знатном происхождении короля маркоманнов Маробода (начало I в. н. э.). К этому же в примечании № 806 к параграфам 169—172 «Getica» отмечено, что у вандалов к концу V в. назначение преемников вошло уже в обычай и что Гейзерих перед смертью (в 477 г.) завещал передать трон старейшему в королевском роде. Эта победа наследования королевской власти над выборностью королей – явление, конечно, более позднее, и притом она не является окончательной: так, в Меровингском государстве королевская власть еще долгое время оставалась выборно-наследственной. Тем не менее, перелом в характере королевской власти и в порядке ее наследования у древнегерманских племен за время от I до V в., несомненно, имел место, но он оформился именно в эпоху основания варварских королевств на территории бывшей Римской империи. До этого провозглашение того или иного лица королем в народном собрании и назначение данного лица его предшественником в качестве наследника королевской власти могло иметь место в самых различных сочетаниях, причем первое и второе могло играть то бóльшую, то меньшую роль – в зависимости от конкретной ситуации[209].

Кроме того, мы имеем следующие замечания по разделу «Комментарий».

1. Правильно разграничивая в примечании № 59 ругиев и лугиев и считая вторых славянским племенем, Е. Ч. Скржинская не ставит вопроса об этнической принадлежности каждого из более мелких племен, входящих в племенной союз лугиев (согласно гл. 43 «Германии» Тацита). Между тем описанный Тацитом культ двух божеств, называемых Алки и напоминающих, по его словам, Кастора и Поллукса, у одного из этих племен, входящего, по мнению Тацита, в состав лугиев, а именно у наганарвалов, очень напоминает древнегерманские культы. Весьма возможно, что Тацит допустил ошибку, причислив наганарвалов к лугиям, – тем более что он не отмечает наличия подобного культа у других названных им племен «лугийского» союза.