Гетманы Украины. Истории о славе, трагедиях и мужестве

Главным пунктом в выработанном Софьей и Голицыным плане стала попытка обвинить казаков и лично Самойловича в саботаже похода. Гордон писал: «Распространился слух, что казаки сами приказали или, по крайней мере, с допущения гетманского сами зажгли степи с целью помешать вторжению русских в Крым»⁸¹. То же самое говорилось и в наказе Софьи, с которым навстречу возвращавшимся войскам был отправлен ее главный поверенный, возглавлявший Стрелецкий приказ Ф. Шакловитый. Шведский резидент в Москве фон Кохен прямо писал, что Голицын решил свалить вину за собственные ошибки на Самойловича⁸². Поэтому, скорее всего, первостепенная роль в последующих событиях принадлежала именно князю Василию.

Конечно, старшина действительно была недовольна поведением Самойловича и его сыновей, желанием гетмана утвердить наследственную власть, нарушением «казацких вольностей». Об этом старшины писали в своем доносе, об этом говорят казацкие летописи и, что еще более важно, об этом свидетельствует Гордон⁸³.

Не вызывает сомнения и желание Самойловича в условиях ослабления центральной российской власти усилить автономию Украинского гетманства. Старшина доносила: «И тое пресветлейшим великим государем да будет ведомо, что он же, гетман, самовластно владеет, и хочет владети Малою Россиею, грамоты монаршие в кого хочет отбирает», запрещает самовольно ездить в Москву светским и духовным лицам «и городы государские малороссийские не государскими, але своими именует, и людем войсковым приказует, жебы ему, а не монархом верне служили». Это противопоставление гетманства Московскому государству ярко оформляется к концу правления Самойловича. Если верить старшине, то гетман прямо заявлял: «Когда возвратимся з крымского походу, постараемся лепшей Малую Россию утвердити, и не так, як стоит в прежных статиях»⁸⁴.

Но стремление к сильному Украинскому гетманству и автономии диктовалось, прежде всего, желанием безраздельно править страной. «Все сам решает, никого для совета не приглашая. Должности по своему гневу отнимает, а не из-за справедливих причин и карает… кого хочет без суда и следствия напрасно».

Обвиняли Самойловича и в коррупции, ибо берет большие взятки за назначение на должность полковника⁸⁵, чем нарушает казацкие вольности, «чего при других гетманах не бувало». Старшина упоминала и такой случай, что Самойлович четыре года не назначал никого на судейскую должность, ожидая, «чтобы большой суммой та судейская должность была у него куплена, и жалование царское соболинное и оберное на двох судей присланное себе удержал и до сего часу».

Таким образом, совпали три фактора: желание Голицына свергнуть своевольного гетмана, желание правительства Софьи найти «козла отпущения» за неудачу в Крыму и недовольство старшины зарвавшимся «поповичем».

События переворота развивались молниеносно. Седьмого июля в казацком обозе возвращавшихся войск над речкой Килчинем составляется «доношение», которое отдают «в руки» Голицыну⁸⁶. Он на следующий день отсылает его с нарочным («скорым гонцом») в Москву (можно не сомневаться, что вместе с сопроводительным письмом). Шестнадцатого июля табор встает над рекой Коломака. Туда 21 июля прибывает гонец с указом от Софьи арестовать Самойловича и избрать нового гетмана, «кого войско казацкое похочет». Исполнение поручалось Голицыну, «как Господь Бог вразумит и наставит».

Получив указ, князь вызвал к себе русских полковников и приказал им окружить гетманский походный двор и охранять его всю ночь, «чтоб и еден дух з двору гетманского неуйшол на сторону»⁸⁷.

Самойлович догадался, что происходит, провел ночь в молитвах, ожидая своей гибели. Утром (была суббота), когда зазвонили к заутрени, одевшись, по выражению Величко, как положено перед смертью, он перешел в походную церковь. Именно туда явилась генеральная старшина с полковниками, не спавшая всю ночь и заседавшая на совете. Вуйца Волошин⁸⁸ вошел в церковь и произнес знаменитую фразу: «Пан гетман, тебя требует войско». После этого взял его за руку и вывел из церкви.

Самойлович удара не держал. Боялся, что его, как в свое время Брюховецкого, прямо на месте и убьют. Возможно, понимал, что своим заносчивым и несвойственным казацкой среде поведением сильно настроил старшину против себя. Он плакал, показывал свои больные глаза и умолял отпустить его в монастырь на покаяние. Мольбы не подействовали. Киевский полковник Константин Солонина даже замахнулся на Самойловича обухом, но другие ударить его не дали и, посадив на деревянную телегу, повезли сначала к русским полковникам, а потом в обоз к князю Голицыну⁸⁹.