Гетманы Украины. Истории о славе, трагедиях и мужестве

Предсказание Богдана, что поляки не сдержат слова, вскоре стало оправдываться. В польском правительстве почти сразу после подписания созревает план срыва Виленского перемирия. Однако, порывая с Москвой, они, с одной стороны, не хотели терять Украину, а с другой – не могли воевать на два фронта. Поэтому магнаты предпринимают усилия для заключения сепаратного соглашения с казаками и начинают официальные переговоры с Богданом. Впрочем, это было не так просто. В письмах к литовским магнатам Хмельницкий клялся, что желает мира, но одновременно заявлял протест по поводу пограничных грабежей польских жолнеров¹⁴⁰.

Богдан также не оставлял своих усилий выставить поляков в невыгодном свете перед царем. Он писал Алексею Михайловичу о пограничных стычках под Каменцом и тут же добавлял: «Ляхи прежние свои хитрости и неправды оставить не хотят»¹⁴¹.

Начало расхождения с Москвой, шведские военные неудачи толкают гетмана в сторону его бывшего врага, трансильванского князя Юрия Ракоци, и Хмельницкий подписывает с ним союзный договор¹⁴². В свою очередь, Карл Густав, потеряв почти все свои военные приобретения в Польше, теперь тоже заявлял, что «убедился в дружественных чувствах казаков» и отправил к ним посольство «с надлежащими полномочиями и соответственными условиями»¹⁴³.

В литературе, даже в популярной, существует устойчивое заблуждение, будто впервые со шведами договорился Иван Мазепа. На самом деле эта традиция была положена еще Богданом Хмельницким (а затем продолжена его преемником и. Выговским).

Любопытно посмотреть, что именно предлагали шведы Богдану. В наказе шведскому послу говорилось: «В высшей степени желательно... чтобы всех вообще врагов королевского величества разъединить с Хмельницким и убедить последнего помогать королевскому величеству и Швеции против всех и каждого, с кем его величество ныне находится в войне или впредь воевать будет». С этой целью предлагалось убедить казаков образовать «совершенно свободное, ни от кого независимое» государство, но находящееся под протекторатом Швеции¹⁴⁴. Территория Войска Запорожского ограничивалась тремя воеводствами (Киевское, Черниговское и Брацлавское). Правда, независимое казацкое государство планировалось образовать лишь после того, как шведский король «овладеет Польшей, а казаки помогут ему в этом»¹⁴⁵.

Хотя договор со Швецией подписан не был, но, выполняя соглашения с их союзником, трансильванским князем, Хмельницкий принял участие в войне на стороне шведского альянса. В январе 1657 года казацкие полки под командованием А. Ждановича и и. Богуна (до двадцати тысяч человек) отправились на помощь Ракочи, который выступал в союзе со шведами против Речи Посполитой. Вместе с войском Ракочи казаки дошли вплоть до Кракова, мстя за недавнее разорение Брацлавщины, и 28 марта 1657 года взяли древнюю польскую столицу¹⁴⁶.

Эти события в условиях Русско-шведской войны и Виленского перемирия с Речью Посполитой практически означали разрыв Переяславских соглашений Украинского гетманства с Россией. Москва предпочла отреагировать не сразу. Однако русское посольство, отправленное на Украину летом 1657 года, ясно дало понять, что царь был очень недоволен гетманом. Об этом речь пойдет далее.

Военная помощь казаков венграм и шведам против Речи Посполитой вызвала резко отрицательную реакцию и в Крыму. В начале 1657 года секретарь польской королевы писал, что «татары... напали и погромили Уманский полк... и угрожали, что они опустошат и выжгут Украину, если Хмельницкий пошлет какую-нибудь помощь против Польши»¹⁴⁷. Переговоры в Порте не дали желаемых результатов, а по-иному быть и не могло, если учитывать политический курс Хмельницкого.

К сложной внешнеполитической обстановке добавились внутренние проблемы. Незаконченность административной системы Украинского гетманства давала о себе знать в первые же относительно мирные периоды, особенно когда после 1655 года арена военных действий переносится на запад, а Киевщина и Черниговщина остаются незатронутыми. Отсутствие реестра и наличие огромного числа «показаченных», не имевших в мирное время средств к существованию, создавали социальную базу для взрывов недовольства. Повторялась ситуация времен Сагайдачного. Впрочем, подобное явление наблюдается во все времена в любых регионах, где в армию мобилизуются широкие слои населения. Впоследствии всегда требуется много времени и сил, чтобы вернуть их к прежней жизни.

Очагом напряженности и центром недовольных становится Запорожье. Тут сказывалась вражда, существовавшая между запорожцами и реестровыми казаками – как между рядовыми, так и среди старшины. Старшина Запорожской Сечи не допускалась до управления казацким государством, а тем более до внешней политики.

Только авторитет и твердость Богдана удерживали ситуацию от взрыва. Но в любом случае, она требовала разрешения или могла обернуться катастрофой.