Гетманы Украины

Рассчитывая на поддержку украинского духовенства, Алексей Михайлович стал планировать свой визит в Киев для посещения Печерской лавры. Это должно было стать первым посещением царем Киева в Новой истории.

Следующим этапом стали прямые переговоры Дорошенко через Киевского воеводу П.В. Шереметева (отца будущего знаменитого сподвижника Петра I, Бориса Петровича). В разговорах с посланником воеводы Дорошенко выражал готовность быть «под царской рукой». В отличие от Брюховецкого, он не желал в награду никакого «боярства», но лишь соблюдения царем казацких вольностей. Во время переговоров с русскими Дорошенко пил «здоровье царя» и велел в его честь стрелять из пушек. Одновременно он предупреждал, что если по условиям мира Алексей Михайлович уступит полякам Киев, то он, гетман, города все равно не отдаст, даже если голову за него положит⁴⁴.

Следующему царскому посланцу Ф. Чекаловскому Дорошенко изложил свой план присоединить под власть царя не только Правобережную Украину в традиционных границах гетманства, но и княжество Руськое, включая города Львов, Галич и Влодимир.

Он еще не знал окончательных статей Андрусовского договора, отдавшего полякам весь Правый берег. Когда Дорошенко получил условия договора, то так расстроился, что «лежал болен два дни»⁴⁵. Попавшихся под горячую руку польских послов гетман встретил «многими грубыми словами» и отказался посылать послов на сейм (что предусматривалось Подгайским соглашением).

В это тревожное время в Украину прибыл ведущий русский дипломат стряпчий В.М. Тяпкин. Ему достаточно быстро удалось разобраться в ситуации. Он сообщал в Москву, что Дорошенко пользовался большой популярностью и уважением среди казаков, а после известия об Андрусовском договоре даже многие Левобережные старшины заявили о своей готовности перейти на его сторону.

Переговоры с Тяпкиным прошли в Черкассах, куда на встречу с ним прибыли Григорий Дорошенко и войсковой писарь Л. Бускевич. В переданном ими письме гетман укорял русских за то, что те за их спиной заключили союз с Польшей, расколовший Украину на две части. Он и его старшины выражали глубокие сомнения в возможности добровольного согласия Польши на потерю Левобережной Украины. И вообще они всячески старались вбить клин в польско-русский союз. Что касается Тяпкина, то он призывал принять «царскую руку» и обещал уговорить поляков отказаться от Правобережья.

Дорошенко не имел принципиальных возражений, наоборот, его послы привезли «статьи», на которых он соглашался признать власть царя. Украинское гетманство должно было остаться единым под булавой Дорошенко-гетмана. Воеводы и русские гарнизоны должны были быть выведены из Украины, равно как и отменены все налоги (введенные в правление Брюховецкого и вызвавшие массовые протесты населения)⁴⁶.

Однако на деле обе стороны не доверяли друг другу и зачастую превратно истолковывали взаимные шаги. Для Москвы заигрывания с Дорошенко были важным аргументом против поляков для заключения окончательного мира. В свою очередь, гетман был крайне напуган планом царя прибыть в Киев. В Украине упорно говорили, что этот поход Алексея Михайловича планировался с единственной целью передать Киев полякам и в случае сопротивления подавить казаков. На самом же деле Ордин-Нащокин думал использовать поездку царя в Киев, чтобы повлиять на украинское духовенство и через него убедить Дорошенко принять русское подданство.

Гетман оказался гораздо более искусным политиком, чем о нем думали в Москве. Ему было известно о росте недовольства против Брюховецкого и русских воевод на Левобережье. В этих условиях переход этой территории под власть Дорошенко без всякого на то согласия царя представлялось все более реальным.

То, на что Дорошенко никак не соглашался – ни на переговорах с русскими, ни с поляками, – это разорвать союз с татарами. Имея в памяти успех Богдана Хмельницкого, гетман считал такое сотрудничество залогом своего будущего успеха. С помощью орды Дорошенко планировал, в частности, расправиться с запорожцами. Такой план не мог не найти отклика у татар, взбешенных рейдом Сирко.

Действия гетмана заставили его оппонента запаниковать. На Рождество Брюховецкий собрал раду и объявил, что отступает от московского царя. Сразу же после этого он выслал своих посланцев к турецкому султану.

В конце января 1668 году раду провел и Дорошенко. На ней в присутствии татарских посланцев он говорил про Брюховецкого, якобы тот «человеченко худой и неприродной казака; для чего бремя такое великое на себя взял и честь себе, чего он недостоин». Он обвинял его в том, что отдал казаков «Руским людем», обременив их (казаков) невиданными пошлинами («чего от веку не бывало»)⁴⁷.