Гевара по прозвищу Че

1 ноября Че спустился к озеру Танганьика. Его сопровождал капитан Санчес Бартли (в Конго он был под именем Лоутона), доставивший тревожное сообщение из Дар-эс-Салама. Танзанийское правительство вызвало кубинского посла Пабло Риваль-ту и поставило его в известность о том, что "вследствие принятия африканскими государствами решения о невмешательстве во внутренние дела других стран они сами, так же как и другие правительства, которые до сих пор оказывали поддержку конголезскому освободительному движению, должны будут изменить форму этой поддержки. Ну а далее они просили, чтобы мы отозвали те силы, которые направили в качестве нашего вклада в эту политику. Они подтвердили, что мы дали больше, чем многие из африканских государств, и что нам не следует ничего сообщать о наших планах участникам конголезского освободительного движения до тех пор, пока сам президент не вызовет его лидеров и не сообщит им о решении, принятом африканскими государствами. Я послал сообщение о происходящем в Гавану. Мы ждем твоего мнения".

"Это был переворот ради убийства революции. По причине конфиденциального характера информации я ничего не сказал конголезским товарищам и принялся выжидать, чтобы посмотреть, что же случится в ближайшие несколько дней". Вскоре Ривальта переслал в Конго ответ из Гаваны, телеграмму, направленную Фиделем на его адрес в Дар-эс-Салам:

"Мы должны делать все, кроме глупостей. Если, по мнению Че, наше присутствие стало незаконным и бесполезным, то нам следует думать об отъезде. Вы должны действовать в соответствии с объективной ситуацией и настроением наших людей. Если вы чувствуете, что мы должны остаться, мы попробуем послать столько людских и материальных ресурсов, сколько сможем. Мы опасаемся, что вы можете ошибочно счесть наше отношение к событиям пораженчеством или пессимизмом. Если вы решите, что " нужно уезжать, Че может сохранить сложившееся положение вещей, вернувшись сюда или же направившись куда-либо в иное место. Поддержим любое решение. Старайтесь избегать риска для жизни наших людей".

Еще одно послание от Фиделя прибыло через Дар-эс-Салам 4 ноября. В нем говорилось, что наемники, состоявшие на службе у правительства, все же должны были покинуть Конго. Депеша заканчивалась словами: "В таком случае отозвать ту революционную поддержку, которую мы предоставили конголезцам, было бы предательством, даже если они не просят о ней или отказываются от борьбы". Линии связи были прерваны, но послания все же доходили. Че отправил в Дар-эс-Салам для пересылки Фиделю письмо, в котором, после рассказа о ходе военных действий, написал:

"Было время, когда говорили о массовом дезертирстве всех конголезских руководителей. На этот случай я принял решение остаться с примерно двадцатью отборными людьми (нельзя выжать кровь из камня), отправить остальных в другое место и продолжать борьбу до тех пор, пока сохранится хотя бы малейшая возможность; в таком случае я решил бы, перебираться ли по суше на другой фронт или же воспользоваться священным правом на убежище. Ввиду самых последних новостей моя реакция была такой же, как и у Фиделя: мы не можем уехать. Кроме того, ни один кубинец не должен уезжать на предложенных условиях. С танзанийским руководством нужно серьезно поговорить насчет окончательных деталей.

Вот мои предложения: чтобы кубинская делегация высокого уровня, или Арагонес отсюда, или оба вместе, посетили Танзанию. Содержание переговоров должно быть примерно таким: Куба предложила поддержку, причем только с одобрения Танзании; последняя соглашается, и мы оказываем эту поддержку безо всяких условий или сроков. Мы понимаем сегодняшние трудности Танзании, но не соглашаемся на ее предложения. Куба не изменяет своему слову, не , отказывается от обещаний и не может позорно бежать, оставляя братьев на милость наемников. Мы можем отказаться от борьбы только в том случае, если сами конголезцы попросят нас об этом, имея какие-то веские причины, или же в случае донельзя неблагоприятных обстоятельств, но мы будем бороться, чтобы предотвратить такой поворот событий".

Военная ситуация в начале ноября казалась довольно стабильной, но распад повстанческих сил стремительно ускорялся. Повсеместно циркулировали слухи о том, что южноафриканские и бельгийские наемники и правительственные отряды при поддержке бывших жандармов из Катанги продвигаются к озеру Танганьика. Правительственная авиация вела бомбежки. Были вырыты траншеи, устроено несколько засад, положение продолжало быстро ухудшаться. На фронте Али напряженность в отношениях между кубинцами и конголезскими бойцами достигла предельного уровня. Мартинес Тамайо испытал большие трудности и волнения, пытаясь остановить дезертирство среди конголезцев; деморализация начала затрагивать и кубинцев, среди которых начались разговоры об уходе.

Крах был неизбежен. Руандийцы покидали позиции на Фрон-те-де-Форс и увлекали за собой кубинцев. По крайней мере, они отступали организованно, с оружием, и перегруппировывали свои силы в зоне Нганья. Муданди отправил Че записку: