Гевара по прозвищу Че

Че приказал Мануэлю Эрнандесу подробно описать их путь, чтобы можно было скорее отыскать тыловое охранение. К рассвету все участники экспедиции собрались вместе.

Когда на следующий день партизаны вышли на базу, Че узнал и остальные новости - об аресте Салюстио Чеке, о том, что армия заняла Каламину, о том, что Васкес Вианья исчез после того, как застрелил солдата, о потере мула с ранчо и джипа (Че, верный своим обычаям, записал все именно в таком порядке). Отряд тем временем шел дальше. Дебрэ наблюдал за их приближением: "В ночном полумраке постепенно начала вырисовываться процессия горбатых нищих, двигавшихся со скованной медлительностью слепцов. Наконец-то основная группа... И вот в серой мгле рассвета, на краю джунглей, в этой пустынной саванне, раскинувшей свои холмы и пустоши насколько хватает глаз, из густой желто-зеленой поросли показались силуэты цвета хаки, пробиравшиеся между высоких колючих и режущих трав, среди которых тут и там рассеяны ротанговые пальмы. Они напоминали цепочку лунатиков, обряженных в доспехи, или, вернее, нагруженных конскими вьюками, шатающиеся и согнутые под тяжестью своих рюкзаков (каждый из которых весил, по меньшей мере, тридцать килограммов). Их винтовки направлены вперед, приклады на руке под нужным углом. Утренний свет становится ярче. Их фляжки, висящие на поясах, как пистолеты, бойко побрякивают, невыразимого вида звонкие черные от сажи котелки, кружки и мачете привязаны к рюкзакам. Группа, молчаливая, как и подобает партизанам, звучала как один человек-оркестр всем своим висящим добром и движимым имуществом. Че находился в середине; он держал корпус почти ~прямо, верх рюкзака возвышался над головой, свою винтовку "М-1" он держал вертикально, на голове - коричневый фетровый берет, на лице - пробивающаяся борода".

"Простите за задержку", - с кривой улыбкой сказал он, снимая рюкзак. Он остался на ногах, вытирая лицо и пытаясь перевести дух, тогда как все остальные, оказавшись на месте, попадали без сил. "Пора готовить", - сказал Че, увидев подвешенную вверх ногами тушу. Последовавшие двадцать четыре часа он кричал каждому, кто попадался ему на глаза: "Давай, иди готовить, шевелись!"

"- Майор, можно нам разжечь огонь средь бела дня? - Да, при исключительных обстоятельствах. Но никто не откусит ни кусочка, пока сюда не доберется тыловое охранение".

В лагере Че встретился с Таней и Хуаном Пабло Чангом, лидером Перуанской народно-освободительной армии.

"Преобладало пораженческое настроение. Вскоре появился недавно завербованный боливийский врач с сообщением для Сан-Луиса; он сказал, что Пинарес и Оло Пантоха находятся у водопоя и что ему нужно пойти туда поговорить с ними. Я отослал его назад, сказав, что войны выигрываются пулями и что они должны немедленно вернуться в лагерь и ждать меня там. Все это производит впечатление ужасного хаоса. Они не знают, что делать".

Че говорил с Чангом, одновременно пытаясь восстановить порядок среди своих людей:

"Он хочет 5000 долларов ежемесячно в течение десяти месяцев, и Гавана велела ему обговорить это со мною... Я согласился в принципе, при том условии, что он в течение шести месяцев организует восстание. Он считает, что сможет это сделать с пятнадцатью людьми в области Аякучо. Мы также договорились, что он получит пять человек сразу же и еще пятнадцать через некоторое время; они придут с оружием, получив боевую закалку... Он казался полным энтузиазма". ^{32}

48. Бои.