Гевара по прозвищу Че

был очень сердит и в течение нескольких следующих не сказал ни с кем ни слова. Он сидел в стороне ото всех в гамаке под пластиковым тентом, курил трубку, Тал, размышлял, потягивал матэ, чистил свою винтовку, а по ночам слушал "Радио Гавана" по транзисторному радиоприемнику. Отдавал лаконичные приказы. Отсутствующий, погруженный в раздумья. В остальной части лагеря - напряженная атмосфера. Споры, повышенное национальное самолюбие, пререкания по поводу наилучшей тактики - все это еще обострялось из-за переутомления, голода, недосыпания и непреходящей угрозы со стороны джунглей. В иной обстановке он был бы среди бойцов, говорил бы и пошучивал с каждым. А сейчас Че утвердил дисциплину, абсолютно явную, неприукрашенную, безо всяких персональных различий. Может ли харизма существовать в отрыве от людей? "Ни в коем случае", - добродушно сказал он мне, когда в одну из последовавших ночей, во время доверительного разговора наедине, я задал ему вопрос по поводу его почтения к Фиделю и тиранического отношения ко всем остальным. "Нужно делать то, на что ты способен, учитывая при этом свои недостатки. Я аргентинец и теряюсь среди этих жителей тропиков. Мне трудно раскрываться, я лишен того дара общительности, которым обладает Фидель. Мне остается молчание. Каждый командир должен быть мифической личностью для своих людей. Когда Фидель хочет играть в бейсбол, он убеждает окружающих в том, что они сами мечтают об этой игре, и они отправляются вместе с ним на стадион. Когда я был на Кубе и другие предлагали мне поиграть в бейсбол, я говорил: "Потом" - и отправлялся в уголок, чтобы почитать. Если люди не любят меня, пусть даже на первых порах, то, по крайней мере, они будут уважать меня за то, что я не такой, как они".

Ну а президент Баррьентос тем временем проводил встречи с командованием вооруженных сил, чтобы объяснить свое решение обратиться к правительству США за советами в военном вопросе. Это решение вызвало недовольство у некоторых из националистически настроенных офицеров. Баррьентос также просил советов и у немецкого военного преступника Клауса Барбье, скрывавшегося тогда в Боливии. Вице-президент и главнокомандующий вооруженными силами генерал Альфредо Овандо, который только что возвратился из поездки по Европе, взял на себя поиски поддержки оружием и боеприпасами у военных режимов Аргентины и Бразилии. Армейские части, находившиеся в Ками-ри, пребывали в плачевном состоянии. Майор Рубен Санчес провел инспекцию в области и обнаружил "состояние деморализации и страха среди командиров и всех находящихся в зоне действий". Однако 30 марта армия раз и навсегда заняла Каламину, так что в эти дни партизаны были, скорее, чем-то наподобие наводящего ужас призрака, которого никто толком не видит.

В сводке за март 1967 года Че сосредоточился на трех пунктах. Он предполагал прекратить обучение боливийских новобранцев, особенно из группы Мойсеса Гевары, "моральный уровень которых очень низок (2 дезертира, один сдавшийся в плен и выболтавший все, что знал, трое трусов, двое симулянтов)". Далее он отметил необходимость "сниматься с места раньше, нежели я рассчитывал, и уйти отсюда, оставив в резерве группу, над которой будет постоянно нависать угроза, при том, что еще четыре человека, возможно, являются осведомителями. Положение не слишком хорошее, но теперь мы переходим к другому этапу проверки на пригодность в партизаны, который пойдет людям на пользу, если они смогут преодолеть его".

1 апреля в Санта-Крус прибыл первый американский самолет, на борту которого находилась часть обещанной материальной помощи и, вероятно, напалмовые бомбы. Че в это время устраивал новые пещеры-тайники и держал отряд в состоянии боевой готовности (Пачо записал в дневнике: "Мы не спали уже несколько дней"), направляя бойцов на патрулирование и устраивая засады на путях вероятного подхода противника. В ночь на 3 апреля партизаны покинули лагерь.

"Мы двигались медленно до тех пор, пока в 6.30 не добрались до поворота на кратчайший путь, и в 8.30 оказались на краю территории ранчо. Когда мы пришли на место, где устроили засаду для армии, то увидели, что от семерых погибших там остались одни лишь скелеты, дочиста обглоданные хищными птицами, которые чрезвычайно ответственно отнеслись к своим обязанностям. Я послал двух человек (Леонардо Тамайо и Ньято) установить контакт с Сан-Луисом, o а вечером мы подошли к ущелью Пииробой, где и уснули, нажравшись говядины с кашей. Я поговорил с Дебрэ и Бус-тосом и предложил им три варианта: идти с нами, выходить самостоятельно или пойти в Гутьеррес и попытаться выбраться оттуда. Они выбрали третий вариант. Завтра попытаем счастья".

Игра в прятки между партизанами и армейскими подразделениями продолжалась и 4 апреля. Партизаны прошли через участок, где совсем недавно находился кордон численностью до ста пятидесяти человек. "Мы нашли военное снаряжение, такое, как миски, фляги, даже патроны и еще кое-какое имущество. Все это мы конфисковали".