Гевара по прозвищу Че

Вскоре после этого пришел санитар, который промыл раненую ногу Че дезинфицирующим раствором, и это была вся медицинская помощь, которую ему предоставили. Нинфа Артеага, жена телеграфиста, вызвалась отнести заключенным еду. Заместитель караульного начальника отказал в ее просьбе. На это Нин-фа сказала, что "если мне не позволят покормить его, тогда я не буду кормить никого". Ее дочь Элида отнесла немного еды "слепому" партизану (вероятно, это был Хуан Пабло Чанг). Последний ужин Че состоял из миски арахисового супа.

В комнату вошел лейтенант Тоти Агилера: "Сеньор Гевара, теперь вы находитесь под моей опекой". Че попросил у него сигарету. Агилера спросил, действительно ли он был доктором, на что Че ответил, что был, и добавил, что он был еще и дантистом и в свое время вырвал немало зубов.

Лейтенант обошел вокруг комнаты, пытаясь продолжить разговор, но в конце концов ушел. Не было никакой возможности вести беседы с находившимся здесь раненым человеком, живой легендой, всегда необщительным, всегда сохранявшим известное отдаление даже от близких людей. Ну а насколько же сильнее должна быть отчужденность по отношению к незнакомцам, а тем более к врагам.

Позже в комнату вошли несколько солдат. Они поначалу нерешительно принялись задавать Че различные вопросы обо всем на свете. Есть ли у них, на Кубе, религия? Правда ли, что кубинцы хотели обменять его на несколько тракторов? Это вы убили моего друга? Постепенно посетители перешли к оскорблениям. По рассказам, один главный сержант сказал Че, увидев, что того затолкали в угол комнаты:

"Вы, наверно, думаете о бессмертии осла?" - эта испанская идиома означает нечто вроде "милых пустячков".

Че, который всегда любил ослов, улыбнулся и ответил: "Нет, лейтенант, я думаю о бессмертии революции, которой так боятся те, кому вы служите".

Около половины двенадцатого ночи Че остался в обществе двоих солдат; в комнате не было ни офицеров, ни сержантов. Че вступил с ними в беседу и спросил, откуда они родом. Оба были из шахтерской области, сыновья шахтеров. Они считали, что, вероятно, могли бы убежать вместе с ним. Один из них вышел из комнаты, чтобы посмотреть, как обстоят дела. Селение все еще находилось во взбудораженном состоянии, его окружали три кольца оцепления, третье - из солдат другого полка. Солдаты рассказали об этом Че. По их словам, он ответил: "Не волнуйтесь, я уверен, что недолго пробуду в заключении, потому что многие страны потребуют моей выдачи, так что вам совершенно не нужно слишком волноваться. Я не думаю, что со мной может вообще что-нибудь случиться".

Одна из партизанских групп, все еще в полном составе, сумела тем временем проскользнуть через сеть армейского заграждения. Инти Передо вспоминал: "В эту тревожную и трудную ночь мы не имели ни малейшего представления о том, что произошло, и спрашивали друг друга шепотом, не знают ли они, кто еще из товарищей, кроме Анисето, погиб во время столкновения". На рассвете они вновь спустились к ущелью и после непродолжительного ожидания отправились ко второму условленному месту встречи, находившемуся в нескольких милях от Ла-Игуэры. Аларкон: "Мы прошли до второго места встречи, неподалеку от реки Эль-Наранхал. Мы должны были вновь отправиться в Ла-Игуэру, и... рассвет застал нас рядом с небольшой деревней".

Был рассвет 9 октября. Из посольства Соединенных Штатов Америки в Вашингтон, округ Колумбия, летели телеграммы, в которых посол Хендерсон ставил Государственный департамент в известность о том, Че находился среди пленных и был серьезно болен или ранен. Советники Линдона Джонсона по латиноамериканским делам, опираясь на источники из ЦРУ, сообщали, что Баррьентос захватил Че.

С началом дня охрану в Ла-Игуэре несколько ослабили. Вскоре раздался приближавшийся гул вертолета, на котором летел из Валье-Гранде полковник Сентено, Сатурно, в сопровождении агента ЦРУ Феликса Родригеса. По прибытии оба сразу же направились на телеграф, где находились документы, найденные в рюкзаке Че.

А рейнджеры под командой майора Айороа тем временем прочесывали ущелья, разыскивая оставшихся в живых. Официальная версия капитана Прадо была следующей:

"Операция началась утром девятого. Каждый ярд земли тщательно рассматривался. Группа обнаружила пещеры, в которых скрывались Чанг и Пачо; в ответ на предложение сдаться они открыли огонь и убили солдата. На это последовал быстрый ответ рейнджеров, которые ручными гранатами и автоматами заставили их замолчать".

Любопытно, что в другой части своего рапорта Прадо сообщил, что его солдаты сообщили о присутствии в пещере одного партизана, а не двоих. Почему, если в ущелье находилось два человека, уцелевшие партизаны не увидели их минувшей ночью? Почему в дневнике Пачо нет записи от 8 октября?