Гибель 31-ого отдела

- Чтобы совершить все это, надо обладать тем, что мы называем чутьем. И в отношениях к своим сотрудникам надо проявлять то же самое чутье. Увы! Лишь немногие наделены этим даром. Порой приходится не щадить себя, чтобы как можно больше дать другим.

Она закрыла глаза, и голос ее зажурчал:

- И все это ради одной цели: журнал и его читатели.

- Ради двух, - поправил Иенсен.

Брюнетка глянула на него - быстро, испуганно. Хозяйка не реагировала.

- А вы знаете, как я сделалась главным редактором?

- Нет.

Очередная смена интонаций, теперь ее голос стал мечтательным.

- Это похоже на сказку, я вижу это перед собой как новеллу в иллюстрациях - из действительности. Слушайте, как все вышло...

Лицо и голос снова меняются:

- Я родилась в простой семье и не стыжусь этого. - Теперь голос агрессивный, уголки рта опущены, а нос, напротив, задран.

- Слушаю вас.

Быстрый, испытующий взгляд на посетителя, и - деловитым голосом:

- Шеф концерна - гений. Ничуть не меньше. Великий человек, куда выше, чем Демократ.

- Демократ?

Она, хихикая, покачала головой:

- Ах, я вечно путаю имена. Разумеется, я имела в виду кого-то другого. Всех не упомнишь.

Иенсен кивнул.

- Шеф принял меня сразу, хотя я занимала до того очень скромный пост, и передал мне журнал. Это была неслыханная смелость. Вообразите: молоденькая, неопытная девочка - и вдруг редактор большого журнала. Но во мне оказались именно те свежие соки, которые и нужно было туда влить. За три месяца я сумела изменить лицо редакции, я разогнала бездельников. За полгода он стал любимым чтением всех женщин. И остается таковым до сих пор.

Еще раз переменив голос, она обратилась к брюнетке:

- Не забывайте, что и восемь полос гороскопов, и киноновеллы в иллюстрациях, и рассказы из жизни матерей великих людей - все это ввела я. И что именно благодаря этим нововведениям вы процветаете. Да, еще изображения домашних животных в четыре краски.

Она слабо взмахнула рукой, ослепляя посетителя блеском своих колец, и продолжала скромно:

- Я говорю это не для того, чтобы напроситься на комплимент или похвалу. Достаточной наградой мне были письма, согревающие сердце письма от благодарных читательниц, сотни тысяч писем. - Она смолкла ненадолго, все так же простирая руку вперед и склонив голову к плечу, словно засмотрелась в туманную даль.

- Не спрашивайте меня, как мне удалось этого достичь, - заговорила она, стыдливо потупясь. - Такое просто чувствуешь, но чувствуешь с уверенностью, как знаешь, к примеру, что любая женщина мечтает хоть раз в жизни поймать чей-нибудь взгляд, полный страстного желания...

У брюнетки вырвался какой-то придушенный, булькающий звук.

Хозяйка вся подобралась и взглянула на нее с откровенной ненавистью.

- Конечно, так было только в наше время, - сказала она отрывисто и презрительно, - когда у нас, женщин, был еще огонек под бельем.

Лицо у нее вдруг обмякло, и целая сеть морщин наметилась вокруг глаз и рта. Со злости она даже начала грызть ноготь, длинный острый ноготь, покрытый перламутром.

- Когда вы ушли, вам вручили диплом?

- Да, конечно. Удивительной красоты. - Опять вернулась на лицо усмешка шаловливого подростка и заиграли глаза. - Хотите посмотреть?

- Да.

Она грациозно встала и покачивая бедрами, вышла из комнаты. Брюнетка в совершенном ужасе поглядела на Иенсена. Хозяйка вернулась, прижимая документ к груди.

- Вы только подумайте: все сколько-нибудь значительные личности поставили здесь свои подписи. Даже одна принцесса.

Она развернула диплом. Пустая левая сторона была вся испещрена подписями.

- Мне думается, это был самый дорогой подарок из сотен полученных мной подарков. Со всех концов страны, хотите посмотреть?

- Спасибо, это не требуется, - сказал Иенсен.

Она растерянно улыбнулась.

- Скажите тогда, почему вы, полицейский комиссар, приходите ко мне и выспрашиваете меня?

- Я не уполномочен обсуждать этот вопрос, - ответил Иенсен.

Целая серия разнообразнейших выражений сменилась за секунду на ее лице. Потом она всплеснула руками, беспомощно, совсем по-бабьи, и покорно сказала:

- Ну что ж, тогда я подчиняюсь...

Они вышли вместе с брюнеткой. Едва лифт тронулся, спутница Иенсена всхлипнула и сказала:

- Не верьте ни единому слову. Она все врет, она страшная женщина, она просто чудовище. Про нее рассказывают такие ужасы.

- Да?

- Она ходячее воплощение гнусности и любопытства. Она до сих пор держит в руках все нити, хотя из издательства ее удалось выжить. А теперь она заставляет меня шпионить. Каждую среду и субботу я должна являться к ней и приносить подробный отчет. Ей надо быть в курсе.

- Зачем же вы соглашаетесь?

- Неужели непонятно? Да стоит ей захотеть - она прищелкнет меня за десять минут, как вошь. Она издевается надо мной. О, господи...

Иенсен ничего не ответил. Когда они спустились вниз, Иенсен снял фуражку и распахнул перед ней двери лифта. Молодая женщина боязливо глянула на него и выбежала на улицу.

Движение за это время стало заметно меньше. Была суббота. Часы показывали без пяти четыре. В правом подреберье опять заныло...

XX