Гибель адмирала

Эпоха Витте[13]…

Эпоха Столыпина…

Неизменным помощником Столыпина был доцент Гурлянд. Его порекомендовал Столыпину будущий премьер Штюрмер.

Гурлянд — еврей из Одессы. Чтобы попасть в ярославский лицей, крестился. Там-то и стал оказывать услуги Штюрмеру: составлял записки, речи. До денег Гурлянд был безобразно жаден — об этом по Петербургу ходили пересуды. Ну не человек, а один бездонный карман.

Илья Яковлевич Гурлянд был на два года старше Ленина, выслужился в действительные тайные советники, кроме того, много писал и являлся профессором права. С 1904 г. — чиновник для особых поручений при министре внутренних дел. При Столыпине являлся участником почти всех правительственных комиссий, автором и редактором важнейших законодательных проектов. После Февральской революции незамедлительно эмигрировал.

У Столыпина Илья Гурлянд был личным советником, из самых доверенных.

У него имелся брат — Александр Яковлевич, — весьма известный в деловом мире.

Александр Васильевич помнит один из крылатых ответов Столыпина в Государственной думе первого или второго созыва.

Когда в Думе насели с требованиями амнистии, Столыпин заявил:

— Прежде всего осудите террор!..

Этот самый террор в лице Д. Г. Богрова и оборвал его дни [14].

О Думе Столыпин говорил:

—..В Думе сидят такие личности, которым хочется дать в морду.-[15]

Вот портрет Петра Аркадьевича, увековеченный пером современника.

«Высокий, статный, с красивым, мужественным лицом, это был барин и по осанке, и по манерам, и по интонациям. Говорил он ясно и горячо… Крупность Столыпина раздражала оппозицию… В ответ на неоднократное требование Думы прекратить военно-полевые суды Столыпин бросил ей свое знаменитое:

— Умейте отличать кровь на руках врача от крови на руках палача…»

Следовало остановить террор революционных партий.

Настоящее имя Богрова (при рождении) — Мордка. Имя Дмитрий он присвоил самозванно.

Петр Аркадьевич Столыпин прославился не только реформами, но и укладом жизни. Вставал Петр Аркадьевич в два часа пополудни. До девяти часов вечера занимался министерскими делами, вел приемы, выступал в Государственной думе или Государственном совете.

Заседание Совета Министров неизменно назначал на девять тридцать вечера в Зимнем дворце, летом — в Елагином. Заседания заканчивались и в два часа пополуночи, и в три, а то и позже, когда уже светало.

На убийство Богровым Столыпина Шульгин откликнулся очерком, в котором были и такие слова: «…но руки по привычке протягиваются к знакомой скале и обхватывают роковую пустоту…»

Скалой представлялся Столыпин единомышленникам.

Помните, Шульгин писал, что хирурги, производившие вскрытие Столыпина, констатировали тотальную изношенность организма убитого премьера? Перед ними лежало тело не 50-летнего человека, а скорее старца. По их убеждению, и без пуль Богрова жить Столыпину оставалось считанные годы, если только еще годы…

С революцией Петр Аркадьевич боролся решительно и без уступок. Он являлся врагом номер один всех левых партий и организаций: от анархистов и большевиков до эсеров и даже кадетов. Это при Столыпине Россию потрясет вселенская подлость и провокация Евно Азефа. Именно Петр Аркадьевич выдаст Азефу аттестацию о безупречной полицейской службе.

Это в отместку за разоблачение Азефа бывшим директором департамента полиции А. А. Лопухиным Столыпин отдаст его под суд. Приговор для чиновника столь высокого ранга ошеломителен: ссылка на поселение в Сибирь. Дело Лопухина обсуждала и Государственная дума.

Руку Петра Аркадьевича, хоть и покалеченную, отличала мертвая хватка. Дело политического сыска он держал под контролем, во все вникая лично.

В завещании Столыпина была фраза:

«Я хочу быть погребенным там, где меня убьют».

Поэтому Петр Аркадьевич и погребен в Киево-Печерской лавре. Он ни на мгновение не допускал, что умрет естественной смертью.

Понимание мотива убийства дает беседа Богрова с раввином Алешковским в канун казни.

Передайте евреям, что я не желал причинить им зла, наоборот, я боролся за благо и счастье еврейского народа.

На упрек Алешковского в том, что Богров своим преступлением может вызвать погромы и гибель невинных, убийца резко возразил:

— Великий народ (евреи. — Ю. В.) не должен, как раб, пресмыкаться перед угнетателями.

Скорее всего, и в момент казни Богров хотел развить ту же тему, но отказ товарища прокурора в предсмертной беседе раввина и убийцы с глазу на глаз не позволил развить тему борьбы еврейства.

Можно по пальцам счесть людей, осужденных на смертную казнь и с таким мужеством идущих ей навстречу. Молодой сильный человек шел на смерть, как на заурядную прогулку.

На допросе 1 сентября 1911 г. Богров показал:

«Ни к какой партии я не принадлежу. Имел три года назад связи с анархистами, но связи эти безвозвратно порвал… В январе 1910 г. кончил Киевский университет… занимался отчасти адвокатурой…