Гибель Айдахара

Окинув собравшихся быстрым, оценивающим взглядом, Едиге заметил, что меньше всего беспокойства проявил смуглолицый высокий джигит с красивыми пышными усами. Это был потомок Токай-Темира – сын Джучи. За высокий рост его звали Большим Мухаммедом. Он еще молод, но имя его произносили с уважением. Еще Едиге знал, что он является дальним родственником Тохтамыша.

Стараясь меньше шуметь, присутствующие вставали со своих мест, чтобы приветствовать эмира. Подошел и Большой Мухаммед. Едиге почувствовал себя годовалым верблюжонком рядом со старым, могучим наром.

В тихие голоса мужчин вплелся вдруг протяжный, полный тоски и печали голос молодой женщины: – Высохла водная гладь… Упал остов юрты… Льву подобного, Солнечному лику подобного, Потерял народ хана!.. Пришло время Лить слезы кровавые…

Это оплакивала Темир-Кутлука его младшая жена. Совсем недавно взял он ее, чтобы обновить постель. Даже в горе женщина была красивой – черные длинные волосы ее падали на колени, в больших карих глазах дрожали слезы.

Взгляд Едиге встретился со взглядом женщины, и он вдруг ощутил непонятную, идущую от нее притягательную силу. На миг ему показалось, что у женщины даже изменился голос…

Эмир прогнал наваждение и, вспомнив, где он находится, прошел на почетное место. Мелькнула мысль, что до отъезда из Орды с этой женщиной надо было бы встретиться.

И уже более спокойно подумал Едиге, что жизнь устроена очень странно – рядом ходят и горе, и радость. Кто-то умирает, а кто-то рождается… Бывает, что в страдающей душе вдруг просыпается радость, а торжествующую душу неожиданно начинает терзать горе…

Чей-то заунывный, надтреснутый голос начал читать молитву по усопшему, и эмир сразу же забыл о молодой женщине. На смену пришли другие мысли.

Шел год дракона (1400). Прошедшая зима выдалась особенно суровой, и аулы, разбросанные по землям Золотой Орды, едва дождались теплых дней. По всей степи, омываемые дождями и обдуваемые ветрами, валялись белые кости погибшего от бескормицы скота. Но внешне Золотая Орда казалась сильной. У нее было большое, не потерявшее боеспособности войско, готовое всегда встретить врага или, если прикажет Едиге, двинуться в поход на чужие земли.

Но эмир знал, что не все так просто, как кажется.

Уже нельзя было, как прежде, задумав поход, без страха и сомнения двинуться на Русь, или Литву, или в Мавераннахр. Повсюду можно было получить не только отпор, но и потерять все. Другими стали соседние государства, и сила их росла не по дням, а по часам.

Самую большую опасность представляла Русь. С каждым годом все теснее сплачивались вокруг Москвы княжества, росло единство, когда дело касалось общих целей. По всей великой земле Русской строились новые города, возводились храмы, процветали ремесло и торговля. Русские купцы стали хозяевами на Итиле. Налаживалась торговля и с другими далекими и близкими государствами. Русь не предпринимала походов против соседних народов, но при необходимости могла дать отпор любому врагу. Для этого у нее теперь было все – и пушки, и пищали, и самострелы.

Русь незаметно стала опережать восточные государства в культуре. Золотая же Орда, находясь в пограничье между ними, привыкла не перенимать, а отнимать. Но у сильного отнять невозможно. После похода Хромого Тимура хозяйство Орды пришло в запустенье, заглохла торговля и в развалинах лежали когда-то богатые города, ханская казна истощилась. Для того чтобы как-то поддержать видимость силы, приходилось грабить свой же собственный народ налогами и поборами. Не прекращались и междоусобные смуты.

Часто задумываясь о судьбе Золотой Орды, Едиге видел, что, несмотря на все его усилия, он ничего не может сделать, чтобы вернуть Орде прежнее величие. Словно непреодолимый порог вставал на его пути. И порой Едиге начинало казаться, что нынешнее, внешне благополучное существование Золотой Орды похоже на последнюю вспышку догорающего костра. Но эмир не хотел верить своим предчувствиям. В отчаянии, скрытом от посторонних глаз, он начинал делать все, чтобы вновь поссорить русских князей, чтобы вернуть прежние времена. Но реки не текут вспять.

Едиге знал, что тверской князь Иван Михайлович, как и прежде, не ладит с Москвой и мечтает отнять у нее власть и влияние на другие княжества. С этого, казалось бы, и следовало начинать. Но эмиру вдруг стало страшно. А что, если после того, как поможет он тверичанам в борьбе с Москвой, те, окрепнув, точно также изъявят непокорность? Да и как отнесутся к ссоре остальные русские князья, чью примут сторону?

После долгих раздумий Едиге решил начать с другого конца. Надо было во что бы ни стало рассорить главных врагов Орды – Русь и Литву. Как раз накануне смерти Темир-Кутлука Едиге отправил посланником на Москву его сына Булата и эмира Еркимберди. Те должны были узнать обстановку и найти способ поссорить давних соперников…

Едиге невидящими глазами следил за всем, что происходило в юрте, а сам не мог отделаться от тяжелых мыслей.