Гибель Айдахара

Резко развернув коня, он вдруг погнал его в сторону от поля битвы. Воины с обеих сторон перестали сражаться, и теперь все смотрели, как мчались по открытому пространству два великолепных скакуна.

Конь Тохтамыша оказался быстрее, и вскоре он оторвался от преследователя на значительное расстояние. И тогда кто-то из воинов Едиге, желая помочь своему предводителю, увлек за собой несколько сот всадников и поскакал наперерез Тохтамышу.

Кольцо вокруг Жалелэддина и Кадырберди распалось. Они поняли замысел отца, поняли, что он пошел на эту жертву, только ради них. Сминая на своем пути поредевшие отряды Едиге, они вместе со своими воинами помчались в противоположную сторону, к чернеющему вдали лесу.

А погоня продолжалась. На огромное расстояние растянулись всадники – гололед мешал скакать, и многие начали отставать. Вскоре в степи остались только Тохтамыш и преследующий его Едиге. Теперь и эмиру было понятно, что это бегство старый хан устроил неспроста, но отступать уже было нельзя. Сыновья Тохтамыша наверняка успели уже скрыться, и поэтому надо было разделаться хотя бы с самим старым волком.

Расстояние между всадниками сокращалось, и вскоре Тохтамыш понял, что развязка близка. Он остановил коня, слез с седла и, подняв над головой кривую саблю, стал ждать приближения Едиге.

Эмир налетел подобно буре и, не останавливая коня, на всем скаку ударил соилом по размытой вечерними сумерками фигуре. Тохтамыш упал. В полусознании он слышал, как вернулся к нему Едиге, как, мягко ступая по обледенелой земле, подошел совсем близко и сел ему на грудь. Стало трудно дышать. Эмир долго и молча сидел на теле поверженного врага, потом вдруг выхватил из-за пояса нож и полоснул Тохтамыша по горлу.

О том, что Едиге убил Тохтамыша, утром уже знала вся степь. И когда эта весть дошла до любимой жены эмира, дочери Тохтамыша Жанике, она не заплакала. Только губы стали бледными, и она прошептала:

– Ты нарушил клятву, мирза Едиге, и за это будешь проклят… Тебе недол-го осталось ходить по земле…

После смерти Тохтамыша сыновья его Жалелэддин и Керимберди ушли на Русь и попросили покровительства у московского князя. Кунчек-султан, Жапарберди и Кадырберди с остатками своего войска откочевали в сторону Сыганака, в места, где когда-то отец их стал ханом.

Вернув Золотой Орде Хорезм, убив Тохтамыша, довольный Едиге возвращался в междуречье Итиля и Яика. Он был уверен, что именно теперь наступило то время, о котором он мечтал всю жизнь, – Орда набирала силу и возвращала себе былое величие. Впереди были дальние и удачные походы, бесчисленные стада скота и несметная добыча, отнятая у покоренных народов.

Для исполнения желаний необходимо было большое и хорошо вооруженное войско, беспрекословное подчинение эмиров, биев, батыров, старейшин родов. Безжалостной рукой приводил эмир к смирению всех недовольных или несогласных с ним. С всех родов, кочующих в пределах ордынских земель, Едиге повелел взять большие подати, не считаясь с тем, что, разоренные предыдущими междоусобицами, многие из них едва сводили концы с концами. В улусах и аймаках начался ропот. Все меньше оставалось у эмира приверженцев, и все чаще стали слышны голоса, что он забрал в свои руки слишком большую власть в Орде, что ему пора бы вернуться в свой ногайлинский улус. Особенно недовольны Едиге были те, кто вел свою родословную от великого Чингиз-хана.

Год свиньи (1407) эмир действительно провел в своем улусе. С наступлением весны он собирался заняться подготовкой похода на Русь. Зная, что у него много врагов, Едиге пристально следил за тем, что происходило в Орде, в окружении хана Шадибека. И когда тот, объединив вокруг себя чингизидов, попытался освободиться от влияния эмира, Едиге неожиданно напал на войско хана и разбил его. Шадибек вместе с семьей бежал к эмиру Дербента Шейх-Ибрагиму – своему зятю. Еще некоторое время он продолжал чеканить здесь свои деньги, считая по-прежнему себя властителем Золотой Орды, но Едиге, придя в хан-скую ставку, уже посадил здесь нового, угодного ему хана. Им стал Булат – сын покойного Темир-Кутлука.

Казалось бы, мир и покой прочно установились в Орде, но в год зайца (1411) неожиданно умер Булат-хан. Ордынская знать, недовольная Едиге, самовольно объявила новым ханом среднего сына Темир-Кутлука – Тимура.

Едиге был взбешен. Снова надо было готовиться к борьбе, потому что он чувствовал, что новый хан, поднятый не им, а другими, не захочет надеть на себя ярмо беспрекословного подчинения. Бесконечная борьба составляла суть жизни Едиге, и потому он без страха и сомнений выступил с пятидесятитысячным войском против нового хана Тимура. Но на этот раз обстановка сложилась не в его пользу, и, желая избежать осложнений и выиграть время, эмир спешно повернул свое войско в сторону Хорезма, где его положение все еще оставалось прочным.