Гибель Армады

— Мы привезли вам срочное сообщение от дона Алонсо-Переса де Гусмана и Сотомайор, герцога Медина-Сидония, адмирала испанской Армады. Он просит вас оказать честь и позволить кораблям войти в гавань и бросить неподалеку от города якоря. Герцог дает слово, что никакого неудобства его корабли вам не доставят.

Комендант зашелестел бумажками. Читать он ненавидел, но по должности приходилось. Прочитав послание, изобиловавшее витиеватыми выражениями, не делавшими его понятнее, Мольон вновь подошел к окну.

— По-моему, герцог не стал дожидаться от меня ответа, — Мольон повернулся к испанским посланникам, — он идет к Кале на всех парусах. И кораблей я заметил у вас не мало.

— У герцога не было возможности ждать, — с почтением, голосами, полными сожаления, ответили испанцы.

Комендант задумался. Напряженно думать, как и читать, он не любил. Тем более, не позавтракав. Дело ускорила жена Мольона. Она быстро протараторила:

— Что хотят эти люди? Какие корабли идут в наш порт?

— В порт они входить не собираются, бросят якоря чуть поодаль. Это испанцы. Знаменитая Армада, которую снарядил в крестовый поход во имя веры испанский король. Против еретиков, что засели в Англии.

— Позволь им остановиться здесь, — посоветовала жена, — только не надолго. И никаких солдат и матросов в городе. Ты сделаешь благое дело. Они католики. Мы тоже католики. Господь не забудет нашей доброты, — мадам де Мольон перекрестилась и взялась за сочный кусок мяса. Завтракали Мольоны плотно.

Комендант с облегчением вздохнул. Жена была права. Если можешь помочь бороться против ереси, помоги.

— Передайте герцогу, я позволяю бросить якоря неподалеку от Кале. Близко к берегу вы все равно подойти не сумеете. У нас тут мелководье. Если вам нужно закупить продовольствие и воду, мы готовы вам продать все необходимое, — вера верой, а просто так отдавать припасы де Мольон не собирался даже братьям по вере.

Испанцы откланялись и поспешили на свой паташ. Жиро де Мольон вернулся к прерванной трапезе. Несколько раз тяжело вздохнув и попыхтев, он встал, чтобы взглянуть на приближавшийся флот.

— Ты бы посмотрела, — предложил он жене, — не ровен час, город захватят. Прежде чем давать советы, взглянула бы, — ворчал Мольон, недовольно взирая на пытавшихся встать на якорь гигантов. Высоченные мачты густым лесом закрыли вид, на который так любил любоваться комендант Кале, — непонятно, звать этого испанского адмирала на ужин или нет. Одна проблема порождает другую, — он опять начал вздыхать. Аппетит пропал.

— Зови, — жене было скучно, и она с радостью бы поглазела на герцога с труднопроизносимым именем. Хоть какое-то развлечение.

— Легко тебе давать советы! Тут политика, не платья! — Мольон снисходительно посмотрел на жену, поднимавшуюся со стула.

— Ах! Как их много! — она замахала руками и чуть не упала в обморок, увидев столпотворение кораблей. Потом мадам де Мольон вспомнила про свой немалый вес и о том, что в последний раз ее попытка потерять сознание привела лишь к падению не удержавшего ее мужа и синякам на теле. Она вытащила платок, громко задышала, потом подхватила юбки и вернулась к столу, — зови адмирала, — решительно произнесла жена коменданта.

«Раз тут такой флот, то каков должен быть командующий!» — подумала она и придвинула к себе чашку с молоком, покрытым жирной, густой пенкой…

* * *

Ветер дул на славу и, как обычно, не в ту сторону. Сначала их гнало к Кале, и это всех вполне устраивало. Но теперь корабли норовило выбросить на берег. С великим трудом бросив якоря, флот, шатаясь, словно пьяный, нашедший для своего тела опору, наконец обрел подобие устойчивости. Солдаты и матросы вповалку лежали на палубах. Силы оставили всех. Капитаны и командующие ушли в каюты отдыхать.

— Итак, последние попытки хоть что-то предпринять, — обратился де Лейва к Антонио. Они сидели в каюте дона Алонсо, не в силах уснуть. Каждого мучили мысли, как надоедливые мухи, жужжащие в голове.

— Почему последние? — Антонио заметил про себя, что слово «почему» использовал в последние дни, пожалуй, чаще, чем за всю предыдущую жизнь.

— Если не заберем Парму и не пойдем снова к острову, нам одно останется: возвращаться домой. Наши силы на исходе. А главное, — де Лейва покрутил головой, будто пытаясь увидеть подслушивающих, и понизил голос до шепота, — предсказывают, ветер переменился надолго. Он будет упорно гнать нас на север. Обратно идти — значит идти против ветра. Причем еще и против англичан — они остаются у нас за спиной. Возвращение в Испанию практически невозможно! Этого де Вилар предугадать не мог.

— Но он лишь сказал, что Армада погибнет. Про возвращение домой он не говорил, — возразил Антонио, — а если мы не возьмем Парму, то у нас самих шансов не осталось? — он тоже зашептал.

— Ветер гонит нас прочь от острова. Но, соединившись с герцогом Пармским, мы, конечно, предпримем попытку высадиться. Ладно, давай отдыхать. Впереди нас ждут тяжелые дни в любом случае.