Гибель Атлантиды: Стихотворения. Поэма

С горящим сердцем стоял я над Ложем
В глубокой думе, хоть из году в год
Всё это видел. Вдали небосвод
Синел приветно на утре погожем.
В окно струясь, золотистый поток
Лучей играл на щите в изголовьи;
Охранный Ангел большие воловьи
Глаза свои устремлял на восток.
И был во взоре его неподвижном
Вопрос застывший: казалось, что он,
Как я, пытливо глядит в небосклон
С мечтой о чем-то, еще непостижном.

Восток! Зари золотые врата!

Восток — меж мраком и светом черта,
Порог меж Смертью и Жизнью. К преддверью
Чертогов Солнца людская мечта
Привычно льнет: по седому поверью
Мы ждем, что должен наш мир просиять
Спасенья Светом, грядущим с Востока.
Дана надежда, но не дано срока!..
Невольно взор перевел я опять
На Одр обетов, уму недоступных.
Расшитый пышно, обрызган покров
Несмелым блеском живых жемчугов;
Игра алмазов и яхонтов крупных
Дрожит в отливах наборных шелков,
Где ярче радуг оттенки расцветки;
Сплелись в шитье кипарисные ветки
С цветами яблонь, в значеньи двойном
Любви и Жизни; камней самоцветных
Огни дрожат между Свастик заветных
Святых Имен и Мистических Гном.

А в центре — круг, знаменующий вечность;

И в круге, в центре — овальный Алмаз,
Завета Око, Всевидящий Глаз.
Как ясность девства, чиста безупречность
Его граненья; как лед при луне,
Прозрачен он, словно вся бесконечность
Сквозит бездонно в его глубине.
Теперь, однако, туманная млечность
Густою пленкой, подобно бельму,
Сиянье камня недужно застлала.
И в грезах, новых душе и уму,
Глядел упорно я в недра Кристалла.

Внутри, теряясь в седой белизне,

Но точно споря с молочною дымкой,
Чуть видный свет трепетал невидимкой.
И вспыхнул вдруг… Не причудилось мне!..

Нет, нет, — я видел: внеумственным знаком

Как глипт, нарезан, Алмаз излучал
Великий Символ Начала Начал —
Мужское с Женским в единстве двояком.

Опять, еще раз я слышал прямой

Призыв к Познанью Ступени Седьмой!

Единство — жизни бессмертной источник.

В подземном мраке, в пещере меж скал,
На камне образ его начертал
Священным страхом объятый заточник.

А здесь, царя над землею, Кристалл

Печатью той же чудесно отмечен;
И светит в мир мужеженственный знак
Обетом жизни, как вестник, что мрак
Темницы смертной не может быть вечен.

Так пусть коварно дерзает Иштар

Свой свет над храмом ронять еженощно;
Пусть в тленном мире опасно и мощно
Влиянье вредных и вкрадчивых чар;
Пусть с каждой ночью, томимый соблазном,
Кристалл мутнеет, и жизненный дар
Его скудеет при свете заразном, —
Но всё ж над жизнью бессилен недуг!
Исконно года смыкается круг;
Незримо с неба в земную обитель
Для брачной ночи нисходит Зиждитель
Супругу-деву познать, как супруг.

Родится утро. И луч первородный,

Несущий дар бытия, но досель
Весь год в блужданьях над миром бесплодный,
Находит цель — предреченную цель.

На самой грани меж светом и мглою,

Бесценный, лучший как первенец, луч
Пугает сумрак воскресной хвалою
И, первым зноем живительно-жгуч,
В окно к Одру проникает стрелою.

В заветный миг на святой высоте

Дыханье будит лучистый скиталец,
Касаясь точки, горящей в щите,
Как длани Ра указательный палец.
Он в диск наклонный вонзается так,
Что, им отброшен на Ложе Завета,
Как будто колет полоскою света
Священный камень. Скрепляется брак:
В Кристалле мутном расходится сразу
Рожденный черной волшбою налет;
Сияет Анк и победно Алмазу,
Как радость света прозревшему глазу,
Предвечной славы сиянье дает;

И отблеск Камня живительной дрожью

Целует тайно избранницу Божью…

Я был во власти пророческих снов,

В наитьи вещем дерзающих мыслей;
Прозренья свет, ослепительно-нов,
Мне дал познанье забытых основ,
Основ первичных в их истинном смысле.

Не всё ли скрыто в мистерии Ра,

Чего искал в неустанной борьбе я?
Но как, с годами, слоясь и грубея,
Стволам деревьев столетних кора
Кует сухие и мертвые брони,
Так в чине брака с теченьем веков
Обряд наружных его церемоний
На суть живую накинул покров.

И лишь теперь, как наплыв благовоний,

Дыханье Жизни я чую сквозь тлен:
Блаженно девство! И трижды блажен
Любовный дар целомудренной йони!

Нет, он не символ: полней и мудрей

Простая жертва земных дочерей.

Невинность девства, при ветхозаветной

Венчальной тайне, как чистый цветок,
Отдавший венчик росе предрассветной,
Впивает Силы Зиждительной ток;
К чертогам жизни в то утро Восток
На миг бросает лучом живоносным
Свой мост, простертый над тлением косным,
И людям доступ к блаженству отверст:
В дыханьи Камня лучащийся перст
Рождает Жизни Двуполой флюиды;
Они — единства живой сефирот,
И кто им даст воплощение, тот…
Тот даст бессмертье сынам Атлантиды!..
И близок, близок в судьбах поворот!

Прозрев свободу, могу ль, как невольник,

Во власти смерти добычей гробов
Людей оставить, как жалких рабов?
Бессмертье — людям!.. Солью треугольник
Познанья, воли и творчества я
В Глагол победный и самосиянный,
Как Свет от Света, — и свет бытия
Зажгу, сотрудник Творца первозванный.

Мой жребий выпал!.. Я в этом году

На Ложе Жизни священное место
Отдам царевне; я Божьей невестой
В обряде брачном ее возведу
Дорогой правды от лжи бездорожья.
И сбросит дева, избранница Божья,
Стыда одежды, грядя для венца!

Восстань же, Солнце Спасенья, и брызни

С востока светом немеркнущей Жизни,
Ее же Царству не будет конца!