Гибель Атлантиды: Стихотворения. Поэма

Под небрежной рукой
Дрогнул голос струны,
И глубокой тоской
Вздохи песни полны.

Звуки ярче. Порыв

Страстью кровь всколыхнул:
Слышен знойный призыв
На кипучий разгул.

А потом — вновь тоска,

Память старой любви…
Чародейка-рука,
Не тревожь, не зови…

Сердцу слушать невмочь.

В сердце плачет струна.
А цыганская ночь
И шумна, и хмельна.

«У яблонь, свесивших над прудом…»

У яблонь, свесивших над прудом
Цветов порозовленный снег,
Пируют пчелы с алчным гудом
Свой скопидомческий набег.

Истомно-теплый полдень мая

Дрему на яблони навел,
Сомлев, стоят они, качая
Цветы под гул жужжащих пчел.

Цветы, склоняясь низко к пруду,

Белеют призрачно в воде
И чуть дрожат, дивясь, как чуду,
Цветам, мерцающим в пруде.

Из Гейне («Был молодой зеленый май…»)

Был молодой зеленый май,
Всё к солнышку тянулось.
И сердце, полнясь через край,
Любовью встрепенулось.

Был молодой зеленый май;

Так соловей пел сладко,
Что сердце, как-то невзначай,
Открыл я ей украдкой.

«По гати хворостной сырой…»

По гати хворостной сырой
Схожу низиною болотной;
Кругом — деревьев тесный строй,
С боков — кусты стеною плотной.
Темно и дико под горой.
И здесь, полуденной порой,
Так сердцу сладко и дремотно
Под влажной ласковой жарой.

Иду. И словно в мир забвенья

Уводит сумрачная гать.
С былым и с жизнью рвутся звенья…
Какая тишь и благодать,
Какой покой отдохновенья,
Как хорошо, ловя мгновенья,
В слова свободные слагать
Живую песню вдохновенья.

Гаданье

Полдень зноем и влагой распарен;
В луговине шатры на реке.
«Дай, пригожий усмешливый барин,
Погадаю тебе по руке.
Отойдем-ка с тобою в сторонку…
Что увижу — того не таю…
Подари моему цыганенку,
Серебри, барин, руку мою».

«На, снеси своему цыганенку,

Но не мучь ты гаданьем меня,
Не сули ни удач мне вдогонку,
Ни печалей грядущего дня.

Если счастье предскажешь — обманешь:

Бабьей сказке я веры не дам;
Если ж горе пророчить мне станешь —
Так я горе свое знаю сам».

«Запад алеет сквозь рощу прозрачную…»

Запад алеет сквозь рощу прозрачную,
И розовеют поля.
Словно стыдливо готовит земля
Юному маю постель первобрачную.

Чую я светлого мая прилет:

Чувства моложе, мечты дерзновеннее.
Страстной истомы волненье весеннее
Сердце безумное пьет.

Вестник смерти

Ты любовь схоронила навеки,
Но владеешь собой мастерски;
Только тень, окружившая веки,
Выдает безысходность тоски.

Так на белом бесстрастном конверте,

Сберегающем тайну письма,
Вестью кем-то оплаканной смерти
Безнадежно чернеет кайма.

«В костре трещат сухие сучья…»

В костре трещат сухие сучья,
Багровый свет дрожит во тьме,
И ткется мысль как ткань паучья:
Виденья странные в уме,
А в сердце — странные созвучья.