Гибель Атлантиды: Стихотворения. Поэма

В душе ни ропота, ни горьких сожалений…
Мы в жизни знали всё. Мечтавшийся давно
Расцвет искусств — был наш; при нас претворено
Прозрение наук — в триумф осуществлений.

Мы пили творчества, любви, труда и лени

Изысканную смесь, как тонкое вино,
И насладились мы, последнее звено
В цепи взлелеянных веками поколений.

Нахлынул мир иной. С ним — новый человек.

Под бурным натиском наш утонченный век
В недвижной Красоте отходит в область мифов.

А мы, пред новизной не опуская век,

Глядим на пришлецов, как в древности на скифов
С надменной жалостью смотрел античный грек.

«Неуклонно, хотя и неспешно…»

Неуклонно, хотя и неспешно,
Солнце жизни идет на закат,
И сознанье томит безутешно,
Что с пути невозможен возврат.

Но, душа, не ропщи своевольно

И, в предчувствий вечной зари,
В час урочный, светло и безбольно,
Как закатная грусть, отгори.

«Мечту души на праздник горний…»

Мечту души на праздник горний
Манят забытые пути,
Но косной плоти цепки корни,
И от земли нам не уйти.

О, свет запретный Славы в Вышних.

Он только будит здесь, во мгле,
Больной огонь желаний лишних,
Неутолимых на земле.

Суд. На мотив Индусской Поэзии. Неизвестного поэта

В чем винили его — никогда не пойму:
Правда часто от женщины скрыта…
Но была его юность защитой ему —
Золотая, святая защита.

Эта юность, со знойной истомой очей,

С нежной, солнцем пронизанной кожей, —
Его силой была, говоря без речей,
Что дары бытия тем щедрей и ценней,
Чем безумное сердце — моложе:
Юность дышит полней, юность мыслит вольней,
Горячей любит юность… И кто же
Не простит ей падений хоть тысячи дней
И греха целой тысячи страстных ночей
На усыпанном розами ложе.

Зал судилища был неприветно-угрюм,

Судьи-старцы — спокойны и строги:
В них сердца без страстей, искусился их ум
Мудрым опытом долгой дороги.

И, как в светлом недвижном затоне вода,

Ясен дух их на жизненном склоне…
А за ним ворвалась своевольно сюда
Радость жизни за счастьем в погоне.

Он принес за собой волхвованье весны

И загадочных джунглей дыханье,
Снежно-чистых жасминов душистые сны
И реки голубой колыханье;

Пряный запах земли с нововзрьггых борозд,

И росу с огородной полоски,
И лобзанья, и бред под охраною звезд,
И неназванных ласк отголоски.

Он победно встревожил нахмуренный зал

Гордым зовом в манящие дали:
Он на поиски счастья и битв призывал…
И его старики оправдали…

Светило мертвых