Гибель Атлантиды: Стихотворения. Поэма

Как в своде купола, в глубоком небе — звезды;
И ярко их в себе затеплила река:
Заботливо зажгла незримая рука
Внизу, как и вверху, лампад лучистых грозди,
И дымкою туман полночный их повил,
Как синий фимиам пылающих кадил.

Полны высоких дум, полей душистых шири

В затишьи молятся, как в праздничный канун,
А в воздухе дрожит напев бессчетных струн,
Подобный пению ликующей псалтири:
В нем голоса всего, что дышит на земле,
Слились, созвучные, в торжественной хвале.

И, словно пробудясь от долгой летаргии,

С вселенскою душой сливается душа
И, в ней дыханием бессмертия дыша,
Внимает таинству надмирной литургии,
Свершаемой в ночи природою живой
Пред Неприступною Загадкой Мировой.

«Я иду одинокий… И слышит…»

Я иду одинокий… И слышит
Думы сердца полночный простор…
Как алмазами по небу вышит
Переливчатый звездный узор.

За рекой, словно зеркало, гладкой,

Серебрится берез береста,
И цветущей гречихою сладко
Веет сонных полей пустота.

Шелест ветра, как шепот знакомый,

Светляков голубые огни
И дыханье неясной истомы, —
Всё как прежде… в погибшие дни.

Где же ты, незабвенная?.. Где же,

Чутко слушая летнюю тишь,
Ты, как я, этой полночью свежей
О несбывшемся счастьи грустишь?..

«Прохлада утра так легка…»

Прохлада утра так легка.

Восток повит зари каемкой,
И, отвечая ей, река
Мерцает радужностью ломкой.

Уже пропели петухи;

Тумана поднялась завеса,
И зарумянились верхи
Еще нахмуренного леса.

А на селе поет рожок,

В пыли волнистой — топот стада.
Вставай. Открой окно, дружок, —
Как на заре сладка прохлада.

«Слышится радостно благовест утренний…»

Слышится радостно благовест утренний;
Радостно утром мне дышится.
Благовест… Солнце… И на сердце внутренний
Утренний благовест радостно слышится.

«Последних журавлей стремительная стая…»

Последних журавлей стремительная стая
Высоко поднялась в лучистой синеве,
С перекликанием звенящим пролетая;
Как в тонком кружеве, в редеющей листве
Сквозит березовая роща золотая.

Прозрачный ветер тих. Скользят по травам влажным

Косящатым крылом проворные стрижи;
Пыля, идут стада с мычанием протяжным,
И с тщетным рвением у брошенной межи
Воронье пугало шумит тряпьем сермяжным.

А там, за ним, вдали, так веселы размывы

Дорог, змеящихся среди пустых полей,
И ветра свежего так радостны порывы,
Что мне в курлыканьи отлетных журавлей
Невольно слышатся к скитаниям призывы.

Старинная тоска, зовя, как в путь — бродягу,

Вошла мне в сердце вновь с печалью заревой.
Таинственный недуг. Я нынче спать не лягу,
А буду слушать ночь и воли кочевой
Бессильно изживать наследственную тягу.

На страже