Гибель Атлантиды: Стихотворения. Поэма

«Угрюмый человек с всегда печальным взором, —
Ромашки в тишине шептали мне, — постой,
Бродя, как тень, в тенях, играющих узором,
Ты насмерть топчешь нас в ковре травы густой».

О, нет, не пощажу. Вам буду мстить всегда я,

Чтоб, лживые цветы, страдали вы, как я:
По вашим лепесткам о счастьи мне гадая,
Беспечно солгала мне милая моя.

На мотив индусской поэзии

Скупо в сердце мне блеск свой усталый
Клонит солнце… вчерашнего дня.
И мой пыл — пустоцвет одичалый
Прежних роз, обольщавших меня.

Вновь любить, чтоб, не зная забвенья,

Лишь страдать, — я уже не могу:
Я теперь полюблю для мгновенья,
Опалю… обожгусь… и бегу.

Ты, последний, мне страстностью встречной

Отвечавший, как эхо средь скал, —
Ты мне крикнул: «Не будь бессердечной!»
Ах, возлюбленный! Если б ты знал…

«Устав гореть во мраке этом…»

Устав гореть во мраке этом,
Душа одной мечтой полна:
Угаснув, слиться с Вечным Светом,
Чьим блеском некогда она
В земную жизнь излучена.

«Расстались мы, — не я в том виноват…»

Расстались мы, — не я в том виноват.
И до сих пор, осенних дней утеха,
В душе звенит серебряный раскат
Столь памятного ласкового смеха.

Ты мне чужда, — не я в том виноват.

Чрез сумрак лет, погубленных бесплодно,
Всё тот же взор, — надежда средь утрат, —
Мерцает мне звездою путеводной.

Забыла ты… Но я ль в том виноват?

Ведь счастьем нищ, среди моих скитаний,
Как новый Крез, я сказочно богат
Сокровищем живых воспоминаний.

«Чем дальше счет веду годам…»

Чем дальше счет веду годам,
Тем примиренней дух в невзгоде, —
Я миру злобой не воздам…

Душа — как солнце на заходе:

Благословение природе
И мир жестоким городам.

Октавы

I. «Сказал Халиф, арабов вождь железный…»

Сказал Халиф, арабов вождь железный:
«Что в этих свитках, даре многих стран.
Не всё ль поведал золотообрезный
Самим Пророком данный нам Коран.
Коль то же в них — писанья бесполезны,
Когда ж иное — вредны, как обман».
И предал гневу огненной стихии
Книгохранилище Александрии.

II. «Но письменам стремится человек…»

Но письменам стремится человек
Бессмертье дать назло судьбам превратным;
И на пожар, как эхо, новый век
Откликнулся станком книгопечатным,
Чтоб рукопись в пыли библиотек
Не разрушалась тленом святотатным,
Чтоб вновь пришлец в огонь ее не вверг.
Так отомстил Омару — Гутенберг.

III. «И он мечтал в тиши над синим Рейном…»

И он мечтал в тиши над синим Рейном,
Что доступ всем он в тот откроет мир,
Где мысль свою в молчании келейном
Мудрец чеканит, словно ювелир,
Где Красотой в напеве чародейном,
Ликуя, бредят струны вещих лир
И где в пылу пророческих наитий
Творцы наук провидят путь открытий.