Гибель богов

Дракон Познания, без сомнения, тотчас ощутил мое «появление», но ничем не дал понять мне этого. Что он здесь делал? Неужто — следил за Хагеном?!

А потом в Храме всё внезапно смешалось; Дух Познания стал удаляться странными путями Межреальности, а за ним, к моему ужасу, последовали Старый Хрофт и — мой Ученик! Страж Обетованного исчез почти бесследно, грохот рушащихся стен затих.

«Всемогущие Древние, зачем он их туда потащил?!» — только и смог я подумать. Однако следить за Великим Драконом не удавалось ещё никому и никогда; я не стал и пытаться. Орлангур знает, что делает, и не приемлет убийств — моему Ученику, надеюсь, ничто не угрожает.

Удивительная троица скрылась; в замешательстве, не зная, что делать, я вновь сосредоточился на схватке Лишённых Тел и Детей Демогоргона. Не имело смысла и пробовать тягаться с Золотым Драконом, метаться, впустую сотрясать Сферу Миров заклятьями, мощнейшими для Магов, но никчёмными для Духа Познания…

А тем временем обе столкнувшиеся по моей милости Силы продолжали спор; ни та ни другая не могла взять верх, хотя воинство Демогоргона по-прежнему не пыталось убивать противостоящих; защитники Жизни лишь крепили кости Реальности, вкладывая в это всё большие и большие усилия; Духи же старались оттеснить своих противников — то ли не в силах поразить их, то ли ещё почему-то… Я не понимал и десятой доли в том, как шла эта борьба, мог уловить лишь общие очертания схватки, система заклятий пока оставалась для меня тайной. Ничего, со временем разберёмся, по привычке, оставшейся ещё с веков изгнания, подумал я и тотчас досадливо оборвал себя: кто знает, удастся ли мне дожить до следующего рассвета.

Воспользовавшись паузой, я потянулся Эритовым Обручем к Замку Всех Древних.

В Зале Совета царила паника. Шендар сидел, обхватив голову руками, около пустого трона Мерлина; все собравшиеся там говорили и кричали одновременно; никто не мог понять, каким образом мне удалось отразить все атаки на Хединсей.

— Мерлин не отзывается! Попробуем ещё раз, все вместе!..

— Почему молчат Боги?!

— Что он задумал, этот Хедин? Может, попытаться договориться?

— Глупец! Храм Солнца погиб, амулеты пропали, скоро нас всех отправят в небытие, если мы не покончим с ним!

— И всё-таки, зачем ему всё это? — негромко и задумчиво среди всеобщего гвалта проговорила нежная Фелосте; большие, широко расставленные фиалковые глаза смотрели на меня в упор и как будто не замечали. Что-то неприятно кольнуло в душе — для неё я перестал существовать, превратившись в подобие слепого и яростного урагана, который следует укротить.

— Скоро ты узнаешь об этом, о целительница, — не удержался я. К Фелосте я всегда относился лучше, нежели к другим, — она пыталась защищать меня даже после моего разгрома и пленения, когда торжествующая Сигрлинн доставила меня в Замок, на суд Мерлина и Совета.

— Ты разговариваешь со мной? — Она чуть заметно подняла тонкие полукружья точёных чёрных бровей. — Бесполезно, Хедин. Когда-то мне казалось, что тебя преследуют несправедливо, что наказание слишком тяжко… Теперь я вижу, что ошибалась. Тебя нужно было или не изгонять вообще, или поступить с тобой, как с Ракотом. Ты погубил весь Мир, ты погубил всё наше Поколение!..

Почему-то все остальные собравшиеся в Зале Совета Маги не обратили никакого внимания на Фелосте, надвинувшую на лоб свой Эритовый Обруч. Они не чувствовали меня?

— Отчего только ты меня слышишь? — спросил я свою печальную собеседницу.

— Твой Обруч ведёт себя очень странно. — Она пожала узкими плечами. — Тебя услышит сейчас только тот, кто умеет понимать Тишину, а остальные слишком взволнованны, чтобы ощущать окружающее так же, как обычно… Но я скажу им о тебе — чуть позже. Так зачем ты начал эту войну, Хедин? Хочешь свалить Мерлина? Но как? Тебе всё равно не лишить его жизни и не заточить.

— У тебя безнадежно устаревшие сведения, — ответил я. — Погоди со скорым судом. Ты могла видеть, что я кое-чему научился в изгнании!

— Да, я вижу, — бесцветно кивнула она. — Ну и что дальше? Знай, Хедин, тогда тебе придётся покончить и со мной — если ты утвердишься на Престоле Мерлина ценой его жизни. Я всегда боялась Тьмы и небытия, но чтобы покончить с твоей тиранией — а ты ведь не сможешь стать не кем иным, как тираном и убийцей, — чтобы низвергнуть твое владычество, я пойду на всё.

— Ты не сможешь, — выдавил я, не сразу осознав, что значат её последние слова, произнесённые тихо, печально, без малейшей рисовки или наигрыша. Она всегда говорила правду. — Ты хочешь… ты хочешь дать начало новому Поколению?!