Гибель «Демократии»

«Кто бы объяснил, почему в России любят давать заведениям названия иностранных городов? – размышлял Яков Блюмкин, беря в руки меню ресторана «Бристоль». – Из-за привычки русских с почитанием относиться ко всему заграничному? Потакая подспудному желанию россиян хотя бы на время распроститься с немытой страной? Доходит же до абсурда. В Москве, к примеру, есть гостиница, именуемая «Париж – Англия». И здесь, в Севастополе, постоянно встречаешь на вывесках: «Франция», «Палермо», «Афины» и так далее.

А ведь если вдуматься, под иностранной вывеской творится обычное российское безобразие. На грязной кухне зажарят обычный кусок мяса, назовут блюдо заковыристым словом и подсунут несведущему посетителю. Да еще втихомолку посмеются над обалдуем, который думает, что наслаждается изысками французской кулинарии. Нет, пока в России все строится на обмане клиента, лучше не мечтать о достижении уровня Европы».

Он усмехнулся, еще раз полюбовавшись на тисненное золотом название столь далекого от Крыма английского порта, и раскрыл меню. В этот вечерний час особый агент Комитета общественной безопасности мог позволить себе немного предаться размышлениям на посторонние темы.

Операция, проводимая им, развивалась успешно. Шувалов окончательно удален из состава комиссии. Завтра утром Яков займет его место, якобы прибыв скорым поездом из Петрограда под именем подполковника Туленинова. Такой офицер действительно служил в военном министерстве, но внезапно был командирован во Владивосток. Начальству, видите ли, срочно понадобились сведения о состоянии снаряжения, хранившегося там на складах. Во время войны железные дороги не справлялись с вывозом из портов Архангельска, Мурманска и Владивостока грузов, доставленных союзниками, поэтому часть имущества временно (то есть до тех пор, пока о нем не вспомнят) лежала без движения. Хорошо, что вопрос о нем всплыл всего лишь через два года после окончания войны. А то покоились бы боеприпасы с амуницией до морковкина заговения, поскольку из-за политических событий состав военного министерства постоянно обновлялся и новые сотрудники не поспевали вникнуть во все министерские тайны.

Конечно, Якову пришлось повозиться. Никто не ожидал, что на игровом поле внезапно появится новая фигура – офицер контрразведки, которого придется устранять, импровизируя на ходу. Зато как все удачно получилось: Блюмкин убил Мирбаха, а в темнице оказался поручик. «Да, господин Поволяев оказался настоящей находкой, – с удовлетворением отметил комитетчик. – То, что он накоротке знаком с обслуживающим персоналом всех заведений города, сыграло свою роль. Сначала официант сообщил ему о предстоявшем любовном свидании, потом горничная без лишних вопросов доверила ключ. Вот только будет ли она молчать, когда догадается, зачем лазил Поволяев в номер поручика? Возьмет, да укажет на него, а уж он меня сразу сдаст. Или нет, стремление получить обещанные деньги окажется сильнее? Придется рисковать – этот тип пока является незаменимым помощником.

Читая перечень горячих закусок, Блюмкин широко зевнул. Постоянный недосып – неотъемлемая черта оперативной работы. Ночь ушла на возню с Мирбахом, а с утра пришлось отправиться на розыски одного из главных участников акции – господина Калитникова. Приказ, полученный Яковом, предписывал немедленно вернуть посланца Москвы обратно в первопрестольную. Дело свое он сделал, так что нет смысла и даже опасно оставаться ему в городе. Не дай бог, каким-то образом попадет в поле зрения контрразведки. Нет, комитетчик не роптал. Собственно говоря, в этом и заключался смысл его пребывания в Севастополе – устранять всякие огрехи в проведении операции, связанной с «Демократией». Просто с Калитниковым пришлось повозиться.

Москвича Яков обнаружил ближе к полудню. Агента и так поджимало время – впереди была встреча с Шуваловым, а тут в поисках «клиента» пришлось побегать. В гостинице не ночевал и никаких распоряжений не оставлял. Хорошо, официанты сообщили, что вчера ночью Павел Тихонович после обильного возлияния покинул ресторан в компании певички Ми-Ми. Пока оперативник разыскал в меблированных комнатах «Венеция» (!) апартаменты примадонны кафешантанов, предмет его забот успел улизнуть и оттуда, к счастью, упомянув, что направляется в Романовский институт.