Гибель донской конницы в феврале 1920 года в Задонской степи

Ночевать пришлось в заброшенном зимовнике: «Пристроив лошадей вдоль стен, казаки, сидя на корточках и прижимаясь друг к другу, старались согреть иззябшие тела. Ни окон, ни дверей… Во многих местах крыши зияли большие дыры, и холодный воздух гулял свободно. А мороз подступал все ближе, подкалывая остры-ми иглами тело. Мозги вяло шевелились, сознание мутилось, сон властно приковы-вал к земле. За дровами никто не хотел выходить во двор. Костры потухли, и настала тьма…» [7]. Мороз в степи в ту ночь достигал 20–27 градусов.

4 (17) февраля на флангах Кавказского фронта было тревожное затишье. Конница Буденного подтягивалась к Торговой. Связь ее со своим штабом была утеряна.

Командование Кавказского фронта спасало растрепанную конницей Павлова 9-ю армию, но безуспешно. Белая конница Агоева и Старикова вечером прорвалась на стыке 8-й и 9-й армий, захватила Багаевскую и двинулась дальше на Константиновскую [8], грозя отрезать 9-ю армию от донских переправ и зажать ее между Манычем и Салом. Казаки захватили 500 пленных, 40 пулеметов. 4 орудия.

Но решающие бои этого дня разыгрались в степи на левом берегу Маныча. Еще ночью 3 на 4 (16–17) февраля конные дивизии группы Павлова получили приказ: коннице 2-го Донского корпуса к 10 утра выдвинуться к разветвлению дорог в 5 верстах от зимовника Орлов-Подвал; 9-й дивизии сосредоточиться к югу в направлении зимовника Королькова; 10-й дивизии быть в резерве и прибыть на зимовник Орлов-Подвал.

«В 10 часов утра на зимовник Орлов-Подвал прибыл командующий группой и здесь, у разведенного костра, решился вопрос о дальнейшем движении», – вспоминали очевидцы [9].

Итак, вопрос о дальнейшем движении решался на второй день похода у развилки дорог. Почему он вообще встал?

Ночью с 3 на 4 (16–17) февраля конечный пункт движения конницы Павлова должен был измениться – красные заняли, а кубанцы оставили Торговую. Можно предположить, что именно это вызвало поездку генерала Павлова в войска. Но, как покажут будущие события, генерал Павлов не знал о падении Торговой, пока его войска не вышли к ней. Два дня (!) командующий группой, проводивший операцию, не знал о радикальном изменении обстановки. Практически «лез в мешок». Между тем, командование Донской армии о падении Торговой знало и пыталось станцию отбить. Таким образом, встает вопрос о службе связи Донской армии и, возможно, об измене (!) в недрах этой службы.

Возможно, генерал Павлов выехал в войска просто потому, что от дивизионных и бригадных командиров, проведших ночь на морозе, посыпались жалобы и предложения изменить маршрут.

Об этом импровизированном совещании сохранился ряд свидетельств. Генерал А.С. Секретев, командир 9-й конной дивизии, изложил содержание этого совещания так: «Получив приказ двигаться по левому безлюдному берегу Маныча, ген. Павлов, по настоянию старших начальников, просил штаб фронта разрешить ему двигаться правым населенным берегом, на что согласия не получил. Ген. Павлов собрал старших начальников. Последние пришли к заключению, что штаб фронта не в курсе обстановки и что надлежит вопреки настоянию штаба двигаться все же по правому берегу. И в этом случае, по их суждению, Буденный будет вынужден повернуть и принять бой в невыгодном для себя соотношении сил (по подсчету ген. Секретева, 17 тысяч конных донцов против 14 тысяч у Буденного).

Ген. Павлов ответил, что он слишком старый солдат, чтобы не исполнять приказания начальника, и двинулся по пути, ему указанному штабом фронта» [10].

Двигаться вперед Павлов решил примерно в 13-00, когда услышал впереди орудийные выстрелы, и все подумали: «Видимо, с кем-то начала бой 9-я дивизия» [11]. Но это, скорее всего, услышали бой между 28-й стрелковой дивизией Азина и 14-й конной бригадой Голубинцева.

Силы азинцев растаяли во время похода, пулеметы вышли из строя из-за мороза. Глицерина или спирта, чтобы залить в кожуха «максимов», под рукой не было. Наступление остатков 28-й дивизии Азина Голубинцев принял за разведку: «Выдвинув около трех рот пехоты, с 12-ю пулеметами, сам начальник дивизии, товарищ Азин, выехал на усиленную рекогносцировку...» [12].

После боя с казаками Голубинцева из дивизии Азина уцелело 160 штыков и 174 сабли (два эскадрона 28-го конного полка). Сам Азин попал в плен.

Итак в 13-00, услышав выстрелы в юго-западном направлении (это шел бой между Голубинцевым и Азиным) и решив, что это 9-я дивизия вступила в бой, генерал Павлов принял решение двигаться левым берегом Маныча.