Гибель 'Эстонии'

Эх, Иван, знал бы за что, - не жалел. Шифрованной телеграммой Даггерти сообщалось, что арестован бывший подчиненный Кохена. Имея доступ к особо конфиденциальной информации о военно-морском флоте США, он регулярно на протяжении последних четырнадцати лет снабжал ею русских. Ущерб национальной безопасности колоссален. Вдобавок досталось и от посла:

- Русские в самом Лэнгли агентов вербуют, а вы с ними на доллары налогоплательщиков пиво распиваете. Были бы вы в штате моего посольства, я скорехонько отправил бы вас в отставку. С минимальной пенсией. Из Стокгольма извольте первым же авиарейсом отправиться в Вашингтон.

На автомобильную палубу "Эстонии" Кохен, Коллинс и Росс въехали ровно в девятнадцать ноль-ноль. Договорились встретиться после ужина в Адмиральском пабе и разошлись по каютам. Проходя мимо информационного бюро, Иван обратил внимание на свежую надпись на доске метеорологических данных: "Скорость ветра - 8-10 метров в секунду. Высота волн - 3,5-4,5 метра."

- Для такой громадины, как распрекрасная "Эстония", это семечки, или как выражается англоговорящая часть человечества - peanuts, прокомментировал он эти показатели и танцующей походкой вошел в свой люкс. В центре гостиной на круглом пуфе сидела Сальме. Она слабо улыбнулась Россу, едва ответила, когда он, склонившись, поцеловал её в губы.

- Что с тобой, Сонечка? Или ты не рада мне? - он стал перед ней на колени, положил ладони на плечи. Она нежно коснулась рукой его лица, ей нравилось, когда он называл её этим именем.

- Рада ли я тебе? - вздохнула она. - Я только о тебе и думаю.

- Тогда что же?

- Устала я, Ванечка. Потому, верно и томят душу дурные предчувствия. Вот до того, как тебе появиться, я вдруг подумала, что ты и вовсе не придешь.

- Глупышка! Мы по-моему раз и навсегда договорились, что между нами теперь правда, только правда и ничего, кроме правды. А значит...

- Я знаю, знаю, - зашептала она, обнимая его за шею и целуя щеки, губы, глаза. - Знаю! Только поделать с собой ничего не могу. Когда я одна, мне кажется, что и ты сам, и все... - она не отважилась произнести слово "любовь" - и все, что случилось между нами, все это привиделось мне во сне. Глаза открыла - и нет тебя. И никогда не будет.

Он взял её на руки, а она продолжала смеяться, и плакать, и шептать еле слышно: "Ты прости меня, дуру сумасшедшую! Я так боюсь, я не могу потерять тебя. Потерять те-бя!"

Когда они одевались к ужину, Росс спросил:

- Хочешь, загадаю загадку, и легкую и сложную одновременно?

- Милый, до загадок ли мне сейчас. Впрочем, если ты хочешь...

- Не в моем хотении дело. Ты должна это знать. Итак, кто довез меня до порта и сейчас располагается в своих каютах?

- Туше.

- Кохен. И Коллинс, твой бомбейский партнер по танцам.

Сальме оторвалась от зеркала, удивление на её лице сменилось тревогой?

- Что им надо, Росс, как ты полагаешь?

- Кохена я знаю давно. Это классный разведчик. Коварный, базжалостный. Несколько дней назад он был в Москве. Зачем? Не знаю. Сейчас он в связке в Коллинсом. Значит, наркотики. Идут по маршруту - значит, операция "Джони Уокер". Неясно главное - их цель.

- Их цель? - она нахмурилась и на мгновение Росс увидел легендарную гонконгскую Читу. - Сдать товар и людей шведам. Глупцы! Как все янки самонадеянны, предельно влюблены в себя. В Швеции нет такой силы, которая остановила бы "Джони Уокер". Их же доллар ломает любой закон.

"Есть такая сила, - подумал Росс. - Есть. Надо рассказать ей о моем факсе омбудсмену. Ладно, сделаю это позднее, когда вернемся. Не стоит отравлять ей вечер".

- Моцарт не объявлялся?

- Нет, - буркнула она сумрачно. - Машины на автопалубе я видела. А его нет даже в списке пассажиров.

- Трейлеры тоже там, "мерседесы"?

- Там. Новехонькие. Сверкающие.

В списке пассажиров Моцарта и не могло быть. В соответствии с легендой он превратился в Карла Кулласеппа, скромного строительного подрядчика из Ванкувера.