Гибель и возрождение

— Да, я вас помню. Боюсь, у нас мало времени, поэтому переходите сразу к делу.

Аргайл рассказал о Буркхардте и высказал свое предположение, что Буркхардт начал охотиться за иконой после того, как почерпнул какие-то сведения о ней в монастырском архиве.

— Конечно, это только мои догадки. Но мне необходимо понять, почему он вдруг заинтересовался «Мадонной», — сказал он.

Отец Чарлз задумчиво кивал, и Аргайл испугался, что разум его начал затуманиваться. Но тот, словно угадав его мысли, с легкой улыбкой обратил на него ясный взгляд.

— Мистер Буркхардт, да. Я его помню. Он был здесь в прошлом году. Боюсь, я встретил его не очень приветливо.

— Почему?

— Он обычный ремесленник. Улавливаете мысль? Аргайл помотал головой.

— Его интересовал только стиль, он всему искал объяснение. Он не придавал никакого значения духовному влиянию, которое оказывают святые образы на людей. Обращение к «Мадонне» с молитвой он считал религиозным предрассудком. Изучая связанные с ней легенды, он искал в них рациональное зерно, напрочь отметая версию чуда. Ему были чужды религиозные чувства. Он интересовался ими только для того, чтобы зарабатывать деньги. Поэтому я был с ним не так открыт, как мог бы. Ему пришлось разбираться во всем самостоятельно. Естественно, он многое упустил.

— О-о…

— Но вам я, пожалуй, скажу то, что не сказал ему. Знаете почему?

— Потому, что картина исчезла и я могу помочь ее отыскать?

Отец Чарлз покачал головой:

— О нет. Я уже сказал вам: она не нуждается в нашей помощи. «Мадонна» вернется, когда захочет этого сама.

Аргайл улыбнулся.

— Вы добрый молодой человек, но не демонстрируете этого. В моменты просветлений я часто хожу в церковь молиться. Я ходил туда больше полувека — люблю тишину. Несколько дней назад я видел, как вы стояли возле «Мадонны» и зажгли для нее свечу. Вы смутились, когда синьора Грациани поблагодарила вас. Ваш поступок доставил ей большое удовольствие.

— Это мое протестантское воспитание, — сказал Аргайл.

— Это ваша доброта. И синьора Грациани почувствовала ваше отношение к «Мадонне».

Аргайла уже очень давно не обвиняли в доброте, и он растерялся, не зная, как реагировать. Наконец решил сказать просто «спасибо».

— Это не комплимент — я просто констатировал факт. И благодаря этому факту я готов доверить вам те документы, которые не захотел показать Буркхардту.

— Буду вам очень признателен.

— Дайте мне ручку и бумагу — я напишу, что нужно искать. Я бы пошел вместе с вами, но чувствую, голова опять начинает мне изменять. Сейчас вам придется меня покинуть.

Аргайл повиновался, отец Чарлз быстро написал несколько строчек и протянул ему листок.

— Четвертый шкаф, третий ящик снизу. В глубине. А теперь оставьте меня, пожалуйста.

— Очень любезно с вашей стороны… Отец Чарлз нетерпеливо отмахнулся:

— Оставьте. Пожалуйста, уходите быстрее.

Аргайл просидел в архиве восемь часов, медленно пробираясь сквозь дебри латинских рукописей. К сожалению, латынь он знал из рук вон плохо. Несмотря на это, Аргайл чувствовал себя не вправе просить у кого-то помощи. Вооружившись словарем, он мужественно боролся с причастиями и герундиями — и так, постепенно, слово за словом, предложение за предложением, ему открывался смысл старинных документов.

Проблема была в том, что он не видел никакой системы в подборке бумаг — во всяком случае, пока. Листок, содержащий сведения о назначении главы монастыря, страничка из монастырской летописи, копии папских приказов, счета за погрузку и разгрузку кораблей начиная с 1453 года. Адрес от папы. Запись о земельных владениях некоего знатного вельможи. Упоминания о религиозных праздниках, по большей части связанных с культом Пресвятой Девы.

У Джонатана голова шла кругом от всей этой разнородной информации; он не представлял, как все это можно совместить. И в то же время было совершенно очевидно, что отец Чарлз считал каждый документ нужным и важным — на этот счет он выразился совершенно определенно. Но пока Аргайл не видел никакой связи.

Специалист по истории средневековья в течение нескольких минут прочитал бы все эти бумаги и объяснил ему их смысл, но после беседы с отцом Чарлзом Аргайл почему-то чувствовал, что тот расценил бы это как предательство. Он доверил тайну ему и только ему, и Аргайл был готов просидеть в архиве всю неделю, если в этом возникнет необходимость.

После нескольких часов напряженной работы он решил сделать перекур и вышел во двор. Сидя на нагретом солнцем камне, он продолжал сопоставлять факты, отыскивая сокрытый в них смысл. Ладно, может, удастся найти ключ к разгадке в следующей стопке бумаг.

Он увидел, как на территории монастыря появился Менцис и направился к церкви. Аргайл помахал ему, но вставать не стал — не было настроения разговаривать. Потом появился отец Жан и куда-то поехал на своем крошечном «фиате». Где-то за монастырской стеной послышалась песня.