Гибель империи. Тайные страницы большой геополитики (1830–1918)

А о том, что в 1914 г. Россия не желала войны и не была к ней готова, было прекрасно известно и в Берлине. Это, например, отлично видно из письма немецкого статс-секретаря по иностранным делам Г. фон Ягова от 9 июля, адресованного немецкому послу в Лондоне князю Лихновскому:

«В основном Россия сейчас к войне не готова. Франция и Англия также не захотят сейчас войны. Через несколько лет, по всем компетентным предположениям, Россия уже будет боеспособна. Тогда она задавит нас количеством своих солдат; ее Балтийский флот и стратегические железные дороги уже будут построены. Наша же группа между тем, все более слабеет…

В России это хорошо знают и поэтому, безусловно, хотят еще на несколько лет покоя. Я охотно верю вашему кузену Бенкендорфу, что Россия сейчас не хочет войны с нами».

Однако зная, что Россия не готова и не стремится к войне и, следовательно, начатая там мобилизация прежде всего являлась отчаянным жестом, целью которого была последняя попытка Петербурга остановить австрийскую агрессию против Сербии, тем не менее Вильгельм совершенно осознано отвергает все призывы к мирным переговорам и объявляет войну сначала России, а затем Франции и Бельгии.

Именно этот намеренный характер развязывания большой европейской бойни однозначно доказывает наличие у Берлина целей, которые кайзер и его правительство стремились достичь с помощью военной победы над своими соседями, и прежде всего над Россией. Эти цели были провозглашены в официальных документах Второго рейха и с удивительным упорством претворялись в жизнь военным и политическим руководством Германии на протяжении всей войны и абсолютно логично вылились в ультиматум Брестского мира.

Главной целью развязанной Вильгельмом войны являлось достижение Германией гегемонии на европейском континенте, а для этого ему было необходимо добиться резкого ослабления России путем отторжения от нее Польши, Литвы, Прибалтики, Украины и Белоруссии, аннексии и германизации части этих территорий.

Интересен тот факт, что, по крайней мере, часть русских националистов и консерваторов, понимая всю ненужность и опасность войны с Германией, выступала против продолжения участия России в Антанте. Так, например, один из лидеров союза имени Михаила Архангела Ю. С. Карцов в начале 1912 г. заявил:

«Государственные интересы России требуют союза не с Англией, а с Германией, ибо война России с Германией повела бы к печальным результатам не только Россию, — но даже и всю континентальную Европу, и мало того, чрезмерно усилила бы господство Англии».

В наиболее обоснованном и последовательном виде эта позиция была сформулирована в меморандуме члена Государственного Совета П. А. Дурново, представленном в феврале 1914 г. Николаю II. Меморандум Дурново представляет уникальный документ, целый ряд положений которого предвосхитил реальное развитие событий. Действительно, ведь даже в случае если бы наша страна попала в число победителей, то, как совершенно справедливо предупреждал Дурново, для достижения этой цели она понесла бы крупнейшие потери в людях и технике, оказалась бы отброшенной в своем развитии на десятилетия назад, и кроме того, угодила бы в должники своим же союзникам, практически ничего не получив взамен.

Однако, несмотря на то, что Дурново был абсолютно прав, как в этом, так и во многих других положениях своего меморандума, тем не менее трудно согласиться с его основным тезисом:

«Жизненные интересы России и Германии нигде не сталкиваются и дают полное основание для мирного сожительства этих двух государств. Будущее Германии на морях, то есть там, где у России, по существу наиболее континентальной из всех великих держав, нет никаких интересов…

И вот по мере умножения германских колоний и тесно связанного с тем развития германской промышленности и морской торговли немецкая колонистская волна идет на убыль, и недалек тот день, когда Drang nach Osten отойдет в область исторических воспоминаний. Во всяком случае, немецкая колонизация, несомненно, противоречащая нашим государственным интересам, должна быть прекращена, и в этом дружественные отношения с Германией нам не помеха».

В том-то и беда, что в Берлине на тот момент времени победила линия канцлера Бетман-Гольвега, и свое будущее Германия видела, прежде всего, в континентальной экспансии и создании германской империи Серединной Европы, а это и был тот самый Drang nach Osten, который Дурново ошибочно счел отходящим в область исторических воспоминаний.