Гибель Карфагена

-- Как видишь, -- отвечала этруска, стараясь казаться спокойной.

-- Я не верю своим глазам! -- продолжал шпион, беря Фульвию за руку и вводя ее в дом. -- Я готов думать, что передо мной стоит не живая Фульвия, которая всегда избегала меня и относилась ко мне с презрением, а лишь ее призрак, та мечта, та далекая греза, которую порождала в моем мозгу пламенная любовь к тебе...

-- Так ты все еще любишь меня? -- насмешливо отозвалась Фульвия.

-- О, больше жизни, больше почестей, больше всех сокровищ мира! -воскликнул Фегор. -- Я готов даже отречься от своего отечества и сделаться римлянином, если бы ты этого захотела!..

-- Очень приятно! -- усмехнулась Фульвия. -- Я пришла к тебе именно за тем, чтобы выяснить, насколько сильна и искренна твоя любовь. Если ты с такой готовностью собираешься ради меня предать свою страну, то тебе ничего не стоит раскрыть одну маленькую тайну, которая меня очень интересует.

-- Что это за тайна? -- удивился Фегор.

-- Я хочу знать, где сейчас находится Офир, дочь Гермона. Фегор несколько мгновений колебался, затем ответил неуверенно:

-- Она здесь, в Карфагене... Но какое тебе до нее дело?

-- В доме Гермона? -- продолжала вместо ответа свой допрос Фульвия.

-- Этого я пока еще не знаю. Мне только известно, что ее жених, Тсоур, сторожит ее день и ночь. Боится новых попыток похищения Офир, хотя Хирам, как мне передавали, убит в недавней морской схватке.

-- Тебя ввели в заблуждение! -- спокойно возразила Фульвия. -- Хирам жив и в настоящий момент находится здесь, в стенах Карфагена.

-- А! -- прорычал Фегор, яростно сжимая кулаки. -- Этот человек собирается, кажется, похитить у богов их бессмертие! Но теперь, благодаря твоему признанию, я сумею свести с ним наконец наши старые счеты.

-- Ты этого не сделаешь! -- твердо заявила молодая этруска.

-- Почему? Кто может помешать мне в этом? -- злобно вскричал шпион Совета Ста Четырех.

-- И не только не сделаешь этого, -- продолжала Фульвия, не обращая внимания на ярость своего собеседника, -- но поможешь Хираму найти и освободить Офир.

-- Никто не заставит меня сделать это!

-- Я заставлю! -- ответила Фульвия. -- Ты слишком давно твердишь мне о своей любви. Сумей же доказать теперь, что твои уверения не пустые слова.

Фегор прикусил губу и замолчал.

-- Но я не могу предать Гормона, который мне платит за мое ремесло, -сказал он через несколько мгновений.

-- Хирам заплатит тебе вдвое больше, -- ответила девушка, -- и, кроме того, он отдаст в твое распоряжение несколько десятков отборных воинов, с которыми ты сумеешь преодолеть все препятствия на пути к осуществлению цели.

-- И когда Офир будет у Хирама...

Тогда...

Голос Фульвии внезапно сорвался, и глухое всхлипывание сорвалось с ее губ.

-- Что это? Ты плачешь? -- воскликнул Фегор.

-- Нет, ты ошибаешься, -- твердо ответила Фульвия, нечеловеческим усилием воли подавив готовые вырваться наружу рыдания. -- Тогда я буду твоей...

Фегор поднялся с места.

-- Отлично! -- сказал он. -- Я согласен. Если Хирам, как ты говоришь, заплатит мне щедро, то можно предать и Гермона.

Лицо Фульвии исказила гримаса отвращения.

-- Н-негодяй! -- пробормотала она сквозь зубы, -- Надеюсь, новое твое предательство будет и последним. Она круто повернулась и вышла на улицу. Первое слово, которое достигло ушей Фульвии и которое на все лады повторялось возбужденными более обыкновенного кучами прохожих, толпившихся там и здесь, было:

-- Война!

В самом деле, за предыдущую ночь произошли события, которые обрушились на Карфаген подобно удару грома и привели его население в панический ужас. Дело в том, что карфагенское войско было разбито нумидийцами; пятьдесят тысяч отобранных человек, составлявших цвет наемных войск Карфагена, в сражении под Ороскопом понесли тяжелое поражение от войск старого коварного царя Нумидии. И как бы в довершение несчастья, в тот же самый день, когда гибли воины Карфагена, Рим объявил республике войну.

Когда Фульвия вернулась к себе домой и поднялась на второй этаж, она застала там Талу и его соратников, которые собрались вокруг Хирама. До них тоже уже дошло известие об ужасном поражении карфагенских войск, и ветераны страстно обсуждали важные известия. Увидев девушку, они смолкли и устремили на нее вопросительные взоры.

-- Я видела его! -- сказала этруска, подходя к Хираму, который при ее появлении, казалось, побледнел.

-- Ты видела Фегора? А Офир? Что с нею?

-- Жива и невредима.

-- Жива? Офир жива! -- радостно воскликнул воин. На его бледных щеках показался румянец, глаза заблестели.

-- Моя Офир жива! -- твердил он, улыбаясь. -- Ты, Фульвия, возвращаешь мне жизнь...

-- Да. Офир здесь! -- упавшим голосом говорила этруска. -- Фегор сказал мне это. Но где она, я еще не знаю.

-- И у тебя хватило мужества пойти на свидание с этим человеком? -невольно удивился Хирам. -- А если бы он тебя убил?

Фульвия пожала плечами.

-- Что за беда? --промолвила она глухо. -- Одной рабыней было ^бы меньше...

-- Зачем говоришь ты так? -- с упреком в голосе произнес Хирам. -Разве ты не чувствуешь себя равной с нами? Садись вот сюда и все рассказывай.