Гибель химеры (Тайная история Погорынья)

— Здесь слишком много.

— Тут за ужин и за твою красоту — Снорри усмехнулся. — И за то, что ты побыстрее спасешь меня от жажды! Беги за пивом!

— Сейчас все будет, мастер. А может вам потребуется чего-нибудь еще? — Девушка легко, как козочка, вскочила со скамейки. — … Попозже вечером?

— Где буду я вечером, знает лишь норна Скульд, — со вздохом пропел Снорри. — Спроси меня об этом в конце ужина… — и легким шлепком пониже спины он ускорил движение служанки.

С серебристым смехом она скрылась за дверями поварни, и спустя небольшое время перед скальдом появился кувшин с прохладным пивом, тарель с копченым мясом, головка сыра и полкаравая хлеба. А еще немного спустя к ним добавилась румяная, истекающая горячим соком, курица.

Первое время Снорри, весь ушедший в процесс поглощения еды, не обращал внимания на происходившее в корчме. Когда же первый голод был утолен, до него донеслись звуки струн и негромкое пение в противоположном углу.

«Удачный вечерок, — подумалось ему. — Вдобавок к доброму пиву, еще и встреча с собратом»

— Ей, певец, — крикнул скальд, дождавшись окончания очередной песни, — а ты можешь сочинить что-нибудь для меня? Я щедро заплачу.

— Мои песни не продаются, они рождаются из сердца, и я раздаю их всем, кто захочет их слушать, — ответил певец звучным голосом. Он нравился Снорри все больше и больше.

— Ладно, не обижайся. Вот, промочи горло, — по знаку нурманна служанка отнесла в другой угол полную кружку пива и кусок мяса с краюхой хлеба.

Пока певец отдыхал, скальд присматривался к нему. Росту чуть выше среднего, худой, жилистый, возраст — немного за тридцать. Что-то ещё… «Прищур, — понял Снорри — холодный прищур лучника, привыкшего бить любую дичь, и двуногую тоже». А небольшой шрам на левой щеке только подтверждал его догадку.

Меж тем певец, покончив с едой, тихонько перебирал струны и вопросительно смотрел на Снорри.

— Что ж, держи, — монета полетела из одного угла в другой и была поймана с необыкновенной легкостью, — Спой еще что-нибудь из родившегося сегодня.

Если рыщут за твоею
Непокорной головой,
Чтоб петлёй худую шею
Сделать более худой, —
Нет надёжнее приюта:
Скройся в лес — не пропадёшь, —
Коль не нравишься кому-то,
Кто других не ставит в грош.

Здесь с полслова понимают,

Не боятся острых слов,
Здесь с почётом принимают
Оторви-сорвиголов.
И скрываются до срока
Даже книжники в лесах:
Кто без страха и упрёка
И за «вольность во князьях»!

Увлекшись песней, Снорри не обратил внимания, как в корчму ввалились двое стражников.

И живут да поживают
Всем запретам вопреки,
И ничуть не унывают
Эти вольные стрелки.
Спят, укрывшись звёздным небом,
Мох под рёбра подложив,
Князь им — он что был, что не был,
Жив — и ладно, если жив!

Знают все лисовьи тропы,

И брега Горынь-реки,
Не пошедшие в холопы…

— Ах, ты, паскуда, — быковидный косматый стражник со всего размаху приложил певца. Тот, прерванный на полуслове, отлетел к стене, лишь жалобно звякнули струны. — Димитрий, вяжи его скорей, немалая нам награда выйдет. Теперь-то ему все его пакостные слова на Князя живо отольются. Ишь, чего удумал, честь нашу задевать. Как будто мы не княжьи люди и чести не имеем.

— Что? Кто там недоволен? — Стражник демонстративно выдвинул из ножен меч и оглядел возмущенных посетителей корчмы.

— Эй, ты, — Снорри неторопливо встал. — Я купил у этого человека песню. И хочу дослушать ее.

— Чего? А в поруб вместе с ним не хочешь? Там и дослушаешь купленную песню! — Оба стражника расхохотались. Видно было, что они привыкли к безнаказанности и не принимают своего противника всерьез.

Трррах!

Тяжелая глиняная кружка впечаталась в неприкрытую бармицей, наглую лоснящуюся рожу Димитрия. Тот мешком свалился на пол, захлебнувшись пивом вперемежку с кровью.

Бац!

Меч Снорри плашмя опустился на пальцы быковидного, оружие того еще не успело брякнуться об пол, а сам хозяин уже застыл в нелепой позе, уставившись на меч, замерший у его груди.

— Так ты говоришь, честь имеешь? — Снорри демонстративно покачал клинком вверх-вниз. — А сам, видать, из челядинцев князя будешь? И на вольного человека руку поднял? Надеешься за спиной князя отсидеться? Ладно, если честь имеешь, то знаешь, где дела чести решаются. До встречи на Поле Брани. Пшел отсюда, — он смачно влепил повернувшемуся «быку» промеж лопаток.

Выйдя из корчмы Снорри и певец почти сразу же столкнулись с возвращающимся Торопом.