Гибель химеры (Тайная история Погорынья)

Удивленная, она тем не менее не стала возражать, и снова все втроем они направились в сторону пепелища. Впрочем, Жур не стал останавливаться в погорелом селище, а провел их дальше, туда, где весело шумел маленький родник, заполняя холодной ключевой водой небольшую бочажину. Здесь же в тени двух березок притулилась скромных размеров банька, невесть как уцелевшая от разоренья. Девушка, уже не раз задумывавшаяся о надежной крыше над головой, от радости даже чмокнула смутившегося парня в щеку, а Веснянка со звонкими криками «Дом, дом, наш дом!»- принялась скакать вокруг.

Тут уж стало не до поля. Весь этот и следующий день ушел на обустройство. Жур соорудил из жердей изгородь, организовав некое подобие двора. Милорада с Веснянкой обошли каждое подворье, старательно собирая все, что могло бы пригодиться в хозяйстве, затем наведались и на огороды, где из-за отсутствия людей изрядно повылазило сорняков. Но все равно картина была отрадная — урожая, если его бы удалось убрать, вполне хватило бы чтобы прожить до весны. Да и хлеба уродились на славу в том году, напомнив Александру старый советский кинофильм «Кубанские казаки». Дело было за малым — всего в четверо рук убрать все, что посеяли сотни…

Время до Перунова дня запомнилось Милораде совсем смутно. Жур горбушей валил спелую рожь, она вязала снопы, складывая их в маленькие копенки. Веснянка и та старалась изо всех своих малых силенок, помогая старшим. Домой они приволакивались смертельно уставшие, и тут Жур начинал чудить: швыряться всеми найденными ножами, а позже, как окреп, и топорами, в стоящие неподалеку березки или жердины изгороди. А затем принимался наносить воображаемому врагу удары руками и ногами, испытывая силу на специально принесенных орешинах. Продолжалось это до поздних сумерек, пока не приходило время сна. А на следующий день с рассветом все повторялось — поле, рожь, снопы…

Когда же, наконец, они осилили последнее поле, Жур внезапно пропал. Просто исчез — как и не бывало. Еще вечером ложились спать все вместе, а утром — никаких следов. Милорада не знала, что и думать, все три следующие ночи она не смыкала глаз, медленно сходя с ума от беспокойства. И неизвестно, чем бы все это затянувшееся ожидание окончилось, если бы на четвертый день не раздался веселый веснянкин голосок:

— Мила, Мила, иди скорей сюда, наш Журик вернулся!