Гибель химеры (Тайная история Погорынья)

Утром Веснянка, увидев переплетающую волосы Милораду, с подозрением спросила:

— Ты зачем это делаешь?

— Мала еще, вот была бы старше, — отмахнулась та, — тогда знала бы, что замужние женки две косы носят, да голову покрывают, не то, что совсем маленькие соплюшки.

— Вот я подрасту и буду самой любимой женой Журика, а ты к тому времени старой бабой станешь!

— А я кем? Старым дедом? — со смехом вопросил Александр.

— Нет, ты будешь большим боярином, а я твоей любимой красавицей-женой. И еще я рожу тебе сына…

Иногда Боги говорят устами детей: все сказанное в тот день сбылось — и Жур стал большим боярином, и Веснянка, когда подросла, стала его женой, вот только совсем ненадолго. Через год она умерла от родильной горячки, оставив Журу и Милораде маленького Юрка…

— Кровь, Жур! Я вижу впереди у нас кровь и пепел! — женщина накрыла мужскую ладонь своей. — Многие не переживут этой зимы. Но, как шепнули мне Боги, если мы сами будем избегать лишней крови, то сумеем уйти от главной опасности. Хоть и придется пройти по тонкому льду…

— Не я первый заратился с ними! Али мне подставить им и правую щеку? — в глазах боярина полыхнул опасный огонек, рука его напряглась, для многих собеседников Журавля такое кончалось плохо, но сидящая ни единым движением не отреагировала на это.

— Дивно ли, ежели мужи умерли в полку? Лучшие из пращуров наших той судьбы не минули. Но берегись крови ПОСЛЕ РАТИ! Не то захлестнет она всех нас с головой!

Интерлюдия 4. Окрестности Пинска. Вторая половина сентября 1125 года.

Молодой изяславский князь Брячислав Давыдович был мрачен. Последнее время все шло наперекосяк. Недаром сердце изначально не лежало к этой отцовской затее. И Ксения долго со слезами отговаривала его от опрометчивого шага. При мыслях о жене Брячислав вздохнул. Его Ксюша была уже на сносях, поход пришелся на то время, когда она вот-вот должна была родить. Беременность проходила трудно, с многочисленными недомоганиями и обмороками, один раз она вообще чуть было не скинула плод. Слава Богу, повитухи и травницы, приставленные к жене после первого известия о том, что она ждет ребенка, оказались опытными и умелыми, и все обошлось. Конечно, они хотели первым сына, но сейчас Брячислав согласился бы и на дочку, лишь бы все закончилось благополучно.

Разумеется, все страхи жены можно было бы списать на ее состояние. Но ведь и дядя Борис, приезжавший на летний княжий снем из Друцка, тоже был противником этой затеи. И вот, похоже, его опасения начинают оправдываться. Начиналось-то все лучше не придумаешь — соединенная рать, спускаясь по Яцельде, легко взяла на щит Здитов, который сам по себе был неплохой добычей. В этом небольшом и мало примечательном с виду городке собирались в «товарищества» купцы, которым предстоял путь на Неман или на Вислу — вместе идти было намного безопасней. Оставив в Здитове полсотни воев, чтобы обезопасить себе обратный путь, Брячислав дал команду двигаться дальше. Но уже под Пинском их ждала досадная неудача. Город с наворопа взять не удалось, обороняющиеся, засевшие в детинце, легко отбили и первый приступ ляхов, сгоряча ринувшихся на стены в чаянии богатой поживы. Хорошо хоть он не стал посылать туда своих ратников, на чем настаивали ляшские воеводы. Приходилось приступать к осаде, которая длилась уже вторую седьмицу.

Впрочем, и здесь без добычи они не остались. Городские вымолы, с теснящимися на них купеческими лодьями, достались нападающим и Брячислав, настояв на немедленном разделе добычи, сразу отправил свою долю домой, негласно наказав боярину Тудору уходить после Здитова на полночь. Тот внимательно выслушал князя и с пониманием кивнул — теперешние союзники и ему не внушали доверия.

При дележе доходило до стычек, а потому князь был только рад, что ляхи разбрелись в зажитие по всей волости, оставив в лагере на берегу Пины только треть воинов — от них уже не приходилось ждать удара в спину.

— К тебе, княже, боярин ляшский просится, — раздался тихий почтительный голос доверенного холопа за спиной. — Прикажешь впустить?