Гибель химеры (Тайная история Погорынья)

Первым предстояло показать свое искусство противнику Снорри — тому самому, встреченному в городской корчме. Которого никто не звал по имени, а исключительно по прозвищу — Смыком. Что, впрочем, было неудивительно — тот почти никогда не расставался со своим трехструнным товарищем. Вот и сейчас, пока добровольные подручные потрошили пойманную на утренней зорьке рыбу, он развлекал слушателей негромкой мелодией, сопровождаемой размеренным речитативом.

Долго ли, коротко, надоело

Ершишку-плутишку

В своем мелком домишке,

Собрался с женою и детишками,

Поехал в озеро Ростовское,

«Здравствуйте, лещи,

Ростовские жильцы!

Пустите ерша пообедать

Хлеба-соли вашего отведать».

Лещи судили-рядили,

И все ж ерша к ночи пустили.

Ерш, где ночь ночевал,

Тут и год годовал;

Сыновей поженил,

А дочерей замуж повыдал,

Прогнал лещов,

Ростовских жильцов,

Во мхи и болота,

Пропасти земные.

Кухонная работа на поляне спорилась, а вездесущий Смык успевал не только давать короткие указания помощникам — разжигать посильнее костер, тащить котел, да чистить улов, но и удерживать внимание слушателей, привлеченных невиданным доселе зрелищем «поварского сказа». Хохот стоял на весь островок. Да и как было не потешаться над изображаемыми в лицах судьями-щуками и толстым брюхатым княжьим советником «рыбой Сом с большим усом». Еще больший восторг у собравшихся вызывали плутни маленького ерша, успешно улизнувшего от неприятелей:

Отвечал тут Ёрш таковы слова:

«Ах ты, рыба-семга, бока твои сальны!

И ты, рыба-сом, бока твои кислы!

Вас едят князья и бояра,

Меня мелкие людишки —

Бабы щей наварят

И блинов напекут,

Щи хлебают, похваливают:

Рыба костлива, да уха хороша!»

Говорит Белуга-рыба:

«Окунь-рассыльный,

Карась-пятисотский,

Семь молей, поняты?х людей!

Возьмите ерша».

А ерш никаких рыб не боится,

Ото всех рыб боронится,

Да наутек пускается,

Из Днепра в Припять-реку,

А из Припяти в Горынь.

А вся рыба за ним бежала

Да нам в сеть попала.

Лишь Ерш один мал был -

Потому и проскочил.

Назад оглянулся,

Сам себе усмехнулся:

«Вчера рыба-семга

На ерша злым голосом кричала,

А сегодня вон в уху попала».

— Вот в эту самую уху и попала, — под общее дружное одобрение заключил Смык, орудуя в котле большой поварешкой, — а теперь братцы, подставляйте мисы, мы сейчас всех ершовых супротивников и попробуем!

Впервые Снорри не знал, как ему ответить столь достойному сопернику. Конечно, сготовленная им каша с мясом, упревавшая на медленном огне, не уступала по вкусу смыковой ухе. Но вот ничего похожего на сказку про ерша у него в запасе не было. Но не зря говорится — сильный с достоинством не только побеждает, но и проигрывает! Скальд одобрительно похлопал Смыка по плечу, признавая чужое первенство:

— Леса еле лезла,

Ловля длилась долго,

Сам я еле сладил

С рыбой — жирной семгой.

Прежде же я — помню —

Плавал не бесславно,

Копья в кровь макая

На пиру, на навьем.

Громкий крик одного из ратников, оставленных в дозоре на оконечности острова, прервал «состязание». По его взволнованному докладу выходило, что три лодьи уверенно идут по протоке в сторону острова. Точного числа плывущих дозорный назвать не мог, но что они вооружены разглядел неплохо. Опас, во всяком случае, поиметь следовало.

Это хорошо понимал и Тороп, и Руальд, и Чупра. Несколько коротких команд, и спустя малое время вместо расслабленной беззаботной толпы на поляне стоял готовый к бою отряд. Лучники, в их числе Снорри разглядел и своего недавнего соперника по кулинарному искусству, рассыпались вдоль берега, беря под контроль места возможной высадки. А латники, среди которых выделялся могучим ростом здоровяк Хагни, наоборот, сомкнулись в единый кулак, готовые всей силой ударить по врагу.