Гибель химеры (Тайная история Погорынья)

— Правильно! — кивнул головой боярин. — А дорога для конницы сюда с полуночи — одна! И вот на ней-то мы ворога и встретим. Там, где будет удобно нам! А не пойти Корзень не сможет — его свои же на копья вздынут, потому как все семьи их здесь. Вот почему нам Ратное нужно невзятым. Оно как лисий выводок в норе. Пока щенки скулят Лис их ни за что не бросит, будет стремиться вызволить. Ну, тут уж и охотнику наготове надо быть.

— Выходит, — нахмурился Станята, полусотник стражи, под началом которого в походе было две сотни ополчения, — мы полон свой не отобьем? А что людишки подумают? Многие только этой мыслью и бредят — своих вызволить!

— Скажи, Неклюд! — Журавель обратился к другому ближнику. — Как там дела с полоном?

— Что ж! Посчитали мы, что холопам днем в селе делать нечего, — обстоятельно начал тот, — работы у них полно. Так и вышло — кто в поле был, кто в лесу, кто в огороде. Потому и постарались «рыси» первым делом ворота перенять — и полевые, и речные. Заодно два стада захватили — скотинное да коневое. Полонянники, что в поле оратали — из тех, что здесь в холопах были, сначала не признали нас, пополошились, да разбегаться в лес начали. Ну, потом, мальчонка один, покойного Ловиты родич, он взглядом поострее, углядел знакомых воев. Тут-то и стали выходить. Да и не только наши. Мы с Ратобором, как ты и велел, прочим холопам объявили — кто роту на верность боярину Журавлю принесет — тот от холопства освободится, да место для поселения получит. Ни один не отказался. Мы уж и первый обоз в свою землю отправили, баб и детишек, в первую голову. А некоторые мужики оружие просят, чтобы с обидчиками здесь, в Ратном, посчитаться!

— А я б не давал! — Хорь хмуро покачал головой. — Как бы не сблодили чего! Знать-то мы их не знаем!

— Ну, а ты, что скажешь, сотник? — все глаза устремились на Каар'на.

— Что ж, лишние вои не помешают, — пожал плечом тот. — Только брать надо с разбором — у кого семьи есть. Они залогом верности станут. Да по разным десяткам новиков раздать. Вот и будет как надо!

— Согласен! Хорошо придумал! — внимательно слушавший Журавель довольно улыбнулся. — Станята! Бери их к себе, порасспроси, да по десяткам разведи. Неклюд, завтра с утра скотинное стадо отправишь! Ратобор!

— Здесь! — начальник «рысей» выступил вперед. У него, единственного из всех собравшихся, кольчуга была скрыта под желто-бурой накидкой.

— Для тебя дело важнейшее. Как мыслишь, отправили уже гонца за помощью?

— Никак не могли. Мы свое дело знаем! А попробуют выбраться как стемнеет. Ночью оно легче.

— И я о том же. Возьмешь полтора десятка своих. Но вот хватать посыльного не надо. Пусть едет — пошумите вслед, погоню изобразите и чуток приотстаньте. А как он до Корзня доберется, вот тогда настанет ваш черед — разузнать, куда и в каком числе ворог пойдет. А уж мы его встретим…

* * *

Журавель вышел из шатра. Темное, затянутое облаками небо, низко нависало над землей, скрадывая очертания стен Ратного, что высились в двух перестрелах от их ночлега. Далеко на полдне гуляли сполохи — его рыси добросовестно выполнили приказ, предав огню все постройки нового городка Лисовинов. Сколько таких взятых на щит было за те три десятка лет, что он прожил в новом теле! Но самый первый останется в памяти навсегда!

«Мерцал закат, как сталь клинка. Свою добычу смерть считала.»

В багровых отблесках пламени, среди рушащихся от огня стен Митрофанова городка шла резня. Глухой лязг железа по железу, стоны раненых и хрип умирающих, остервенелый, надсадный мат еще живых — все смешалось в жуткую какофонию смерти, услышать которую здесь, на левом берегу Горыни, еще утром никто не ожидал.

С самого начала перевес был на стороне нападавших, пришедших сюда исполненными решимости убивать и не останавливавшихся ни перед чем. Оборонявшихся было меньше, да и явная растерянность сквозила в их действиях — они никак не могли понять чем же вызвано это жестокое нападение. Уже не раз и не два в разных концах городка звучали мольбы о пощаде, но свирепые пришельцы совершенно игнорировали их.