Гибель химеры (Тайная история Погорынья)

Первым предстояло показать свое искусство противнику Снорри — тому самому, встреченному в городской корчме. Которого никто не звал по имени, а исключительно по прозвищу — Смыком. Что, впрочем, было неудивительно — тот почти никогда не расставался со своим трехструнным товарищем. Вот и сейчас, пока добровольные подручные потрошили пойманную на утренней зорьке рыбу, он развлекал слушателей негромкой мелодией, сопровождаемой размеренным речитативом.

Долго ли, коротко, надоело
Ершишку-плутишку
В своем мелком домишке,
Собрался с женою и детишками,
Поехал в озеро Ростовское,
"Здравствуйте, лещи,
Ростовские жильцы!
Пустите ерша пообедать
Хлеба-соли вашего отведать".
Лещи судили-рядили,
И все ж е рша к ночи пустили.
Ерш, где ночь ночевал,
Тут и год годовал;
Сыновей поженил,
А дочерей замуж повыдал,
Про гнал лещов,
Ростовских жильцов,
Во мхи и болота,
Пропасти земные.

Кухонная работа на поляне спорилась, а вездесущий Смык успевал не только давать короткие указания помощникам — разжигать посильнее костер, тащить котел, да чистить улов, но и удерживать внимание слушателей, привлеченных невиданным доселе зрелищем "поварского сказа". Хохот стоял на весь островок. Да и как было не потешаться над изображаемыми в лицах судьями-щуками и толстым брюхатым княжьим советником "рыбой Сом с большим усом". Еще больший восторг у собравшихся вызывали плутни маленького ерша, успешно улизнувшего от неприятелей:

Отвечал тут Ёрш таковы слова:
"Ах ты, рыба-семга, бока твои сальны!
И ты, рыба-сом, бока твои кислы!
Вас едят князья и бояра,
Меня мелкие людишки — —
Бабы щей наварят
И блинов напекут,
Щи хлебают, похваливают:
Рыба костлива, да уха хороша!"
Говорит Белуга-рыба:
"Окунь-рассыльный,
Карась-пятисотский,
Семь молей, поняты?х людей!
Возьмите ерша".
А ерш никаких рыб не боится,
Ото всех рыб боронится,
Да наутек пускается,
Из Днепра в Припять-реку,
А из Припяти в Горынь.
А вся рыба за ним бежала
Да нам в сеть попала.
Лишь Ерш один мал был —
Потому и проскочил.
Назад оглянулся,
Сам себе усмехнулся:
"Вчера рыба-семга
На ерша злым голосом кричала,
А сегодня вон в уху попала".

— Вот в эту самую уху и попала, — под общее дружное одобрение заключил Смык, орудуя в котле большой поварешкой, — а теперь братцы, подставляйте мисы, мы сейчас всех ершовых супротивников и попробуем!

Впервые Снорри не знал, как ему ответить столь достойному сопернику. Конечно, сготовленная им каша с мясом, упревавшая на медленном огне, не уступала по вкусу смыковой ухе. Но вот ничего похожего на сказку про ерша у него в запасе не было. Но не зря говорится — сильный с достоинством не только побеждает, но и проигрывает! Скальд одобрительно похлопал Смыка по плечу, признавая чужое первенство:

— Леса еле лезла,
Ловля длилась долго,
Сам я еле сладил
С рыбой — жирной семгой.
Прежде же я — помню — —
Плавал не бесславно,
Копья в кровь макая
На пиру, на навьем.

Громкий крик одного из ратников, оставленных в дозоре на оконечности острова, прервал "состязание". По его взволнованному докладу выходило, что три лодьи уверенно идут по протоке в сторону острова. Точного числа плывущих дозорный назвать не мог, но что они вооружены разглядел неплохо. Опас, во всяком случае, поиметь следовало.

Это хорошо понимал и Тороп, и Руальд, и Чупра. Несколько коротких команд, и спустя малое время вместо расслабленной беззаботной толпы на поляне стоял готовый к бою отряд. Лучники, в их числе Снорри разглядел и своего недавнего соперника по кулинарному искусству, рассыпались вдоль берега, беря под контроль места возможной высадки. А латники, среди которых выделялся могучим ростом здоровяк Хагни, наоборот, сомкнулись в единый кулак, готовые всей силой ударить по врагу.