Гибель королей

Мы выступили на следующее утро. Монахи шли пешком, что здорово замедляло нас, но я никуда не спешил. Я взял с собой почти всех своих людей, оставив для охраны всего несколько дружинников. В общей сложности нас было около сотни, правда, из них только пятьдесят воинов, остальные же – церковники и слуги, да еще Сигунн, единственная женщина. Мои люди надели свои лучшие кольчуги. Двадцать из них шли в авангарде, остальные формировали арьергард. Монахи, священники и слуги шли или ехали в центре. Шестеро моих людей продвигались на флангах, разведывая обстановку. Я не предвидел никаких неожиданностей на отрезке между Буккингахаммом и Беданфордом, ничего и не случилось. Раньше я в Беданфорде не бывал и сейчас увидел мрачный, полупокинутый город, ужавшийся до размеров напуганной деревушки. Когда-то к северу от реки стояла большая церковь, где, как считалось, был похоронен король Оффа, тиран Мерсии, но датчане сожгли ее и разорили королевскую могилу в поисках драгоценностей. Мы переночевали в холодном, неуютном амбаре. Я почти всю ночь прободрствовал с часовыми, которые мерзли в своих меховых плащах. Утром на плоскую, грязновато-коричневую, пропитавшуюся влагой землю лег туман.

В этом тумане мы переправились через реку, которая вилась по долине плавными, ленивыми изгибами. Я отправил на разведку Финана в сопровождении двадцати человек, он вернулся и сообщил, что противника нигде не видно.

– Противника? – удивился Уиллиболд. – А с какой стати нам ждать противника?

– Мы воины, – объяснил я ему, – и мы всегда предполагаем наличие противника.

Он покачал головой.

– Это земля Йорика. Она дружественная.

Брод оказался довольно глубоким, а вода – холодной до зубовного скрежета, и я переправил монахов на огромном плоту, который мы потом привязали к южному берегу и оставили на всякий случай. После переправы мы двинулись по римской дороге, тянувшейся через широкие заливные луга. Туман растаял, и в свои права вступил ясный, но холодный день. Я был напряжен. Иногда, когда волчья стая начинает доставлять слишком много проблем, но при этом постоянно ускользает от нас, мы ставим ловушки. Привязываем несколько овец на открытой местности, а волкодавов прячем с подветренной стороны и ждем. Если волки приходят, всадники и собаки выскакивают из укрытий, окружают стаю и отстреливают зверюг. И сейчас меня не покидало ощущение, что мы играем роль вот таких овец. Мы продвигались на север с высоко поднятыми хоругвями, во всеуслышание заявляя о своем присутствии, а волки наблюдали за нами. Я в этом не сомневался.

Я взял Финана, Сигунн, Лудду, Ситрика и еще четверых и съехал с дороги, приказав Осферту вести наш отряд дальше, до Энульфсбирига, но через реку там не переправляться.

Мы отправились на разведку. Разведка – это своего рода искусство. В обычной ситуации я пустил бы вперед две пары всадников. Одна пара обследовала бы холмы или леса и, убедившись, что противника поблизости нет, дала бы сигнал другой паре, которая отправилась бы обследовать другой участок местности. Однако сейчас на это времени у меня не было. Поэтому мы просто помчались во весь опор. Я выдал Лудде кольчугу, шлем и меч, Сигунн же, которая ездила верхом не хуже любого мужчины, просто завернулась в плотный плащ из меха выдры.

Мы миновали Энульфсбириг поздно утром и повернули на западную окраину городка. Там, спрятавшись в полумраке зимнего леса, я изучал реку, мост и крохотные хижины с тростниковыми крышами, над которыми поднимался дым.

– Там никого нет, – через какое-то время сказал Финан. В плане зоркости я доверял ему больше, чем себе. – Во всяком случае, нет никого, из-за кого стоило бы беспокоиться.

– Если только они не в домах, – предположил я.

– А лошади? Они бы не спрятали их внутри, – сказал Финан. – Давай, я это выясню?

Я покачал головой. Я сомневался, что датчане там. Возможно, их вообще нет поблизости. Я подозревал, что они наблюдают за Энульфсбиригом, но, вероятно, с дальнего берега реки, где за лугами рос лес, в котором могла спрятаться целая армия. Еще я допускал, что Сигурд позволит нам переправиться через реку, чтобы отрезать путь к отступлению, и только потом атакует. Хотя вполне возможно, что сейчас он сидит у себя дома и пьет мед, а я просто воображаю несуществующие опасности.

– Едем дальше на север, – сказал я, и мы поскакали по полю, засаженному озимыми.

– Чего ты ждешь, лорд? – спросил Лудда.

– Чтобы ты держал свой рот на замке, если нам встретятся датчане, – ответил я.

– Я бы так и поступил, – с долей обиды сказал он.

– И молись, чтобы эти ублюдки нам не встретились, – буркнул я.

Я боялся, что Осферт угодит в засаду, однако внутренний голос подсказывал мне, что враг нам не грозит. Если вообще этот враг существует. Мне казалось, что мост в Энульфсбириге – это идеальное место для засады, однако на этом берегу, насколько хватало взгляда, мы никого не видели, а ведь если бы Сигурд решил устроить засаду, ему пришлось бы расставлять людей по обоим берегам.