Гибель королей

– Меня попросили препроводить тебя во дворец, лорд, – поприветствовал меня Годрик.

– И тебе для этого понадобились копья?

Годрик проигнорировал вопрос и жестом указал в сторону выхода из проулка.

– Ты идешь?

– С удовольствием, – ответил я и последовал за ним через город.

Прохожие на улице молча смотрели нам вслед. Хотя мы с Осфертом остались при мечах, мы все равно выглядели как пленные под конвоем. Когда мы подошли к дворцовому парадному, управляющий потребовал, чтобы мы сдали оружие. Это было в порядке вещей. Только личной охране короля дозволялось носить оружие во дворце, так что я передал «Вздох змея» управляющему и последовал за Годриком мимо личной часовни Альфреда к маленькому домику с тростниковой крышей.

– Тебе предложено подождать здесь, лорд, – сказал Годрик, указывая на дверь.

Мы зашли в комнату без окон. Из мебели здесь имелось две лавки и стол, на стене висело распятие. Люди Годрика остались снаружи и, когда я собрался выйти, преградили мне путь копьями.

– Мы хотим есть, – сказал я, – и выпить. А еще нам нужно ведро, чтобы пописать.

– Мы арестованы? – спросил Осферт после того, как нам принесли еду и ведро.

– Похоже на то.

– А почему?

– Не знаю, – ответил я.

Я поел хлеба и твердого сыра, а затем лег на влажный земляной пол и попытался заснуть.

Стемнело, когда вернулся Годрик. Он все еще держался учтиво.

– Пойдем со мной, лорд, – сказал он.

Мы прошли через знакомый двор в один из малых залов, где в очаге ярко горел огонь. На стенах висели кожаные драпировки, на которых были изображены различные святые западных саксов. В дальнем конце зала стоял стол, застланный голубой скатертью, и за ним сидело пять церковников. Трое были мне не знакомы, зато двоих я узнал, и оба не числились среди моих друзей. Один – епископ Эссер, мстительный валлийский священник, наперсник Альфреда, другой – епископ Эркенвальд. Они сидели по обе стороны от узкоплечего человека с седыми волосами вокруг выбритой тонзуры и остреньким, как у голодной куницы, личиком. Облик дополнял длинный нос, умные глаза и тонкие, слегка вздернутые губы, которые открывали кривые зубы. Еще два священника, помоложе остальных, сидели по торцам стола. Перед каждым стояла чернильница с пером и лежала стопка пергамента. Они, судя по всему, оказались здесь, чтобы делать записи.

– Епископ Эркенвальд, – поприветствовал я его и перевел взгляд на Эссера. – Кажется, я тебя не знаю.

– Сними с его шеи молот, – сказал Эссер Годрику.

– Дотронешься до молота, – предупредил я Годрика, – и я поджарю твою задницу на огне.

– Хватит! – Голодная куница хлопнула ладонью по столу так, что чернильницы подпрыгнули. Два священника-писаря стали быстро что-то строчить. – Я Плегмунд, – объявил он.

– Главный колдун Контварабурга? – уточнил я.

Он уставился на меня с явной неприязнью, затем подвинул к себе лист пергамента.

– Тебе придется кое-что объяснить, – сказал он.

– И на этот раз никакого вранья! – сурово предупредил Эссер.

Много лет назад в этом самом зале витан устроил мне допрос по поводу преступлений, в которых, если говорить по правде, я был виновен. Главным свидетелем моих преступлений был Эссер. Во время того допроса я лгал напропалую, и Эссер знал это. С тех пор он презирал меня.

Я хмуро посмотрел на него.

– Как тебя зовут? – спросил я. – Ты напоминаешь мне кое-кого. Он был валлийским негодяем, жалким куском дерьма, но я убил его, так что ты не можешь быть им.

– Лорд Утред, – устало проговорил епископ Эркенвальд, – прошу тебя, не оскорбляй нас.

Мы с Эркенвальдом недолюбливали друг друга, но в былые времена епископ Лундена показал себя эффективным правителем и не стоял у меня на пути в период битвы при Бемфлеоте, более того, своим организаторским талантом он внес немалую лепту в победу.

– Каких объяснений вы хотите? – спросил я.

Архиепископ Плегмунд подвинул к себе свечу, чтобы лучше было видно пергамент.

– Нам рассказали о твоей деятельности этим летом, – сказал он.

– И вы хотите поблагодарить меня, – усмехнулся я.

В меня впился его холодный, острый взгляд. Плегмунд прославился своим аскетизмом, он отказывал себе в любых удовольствиях, будь то еда, женщины или роскошь. Он служил своему богу, создавая себе неудобства, молясь в уединении и ведя отшельнический образ жизни. Почему люди восхищались им, я не знал, но христиане говорили о нем с благоговейным восторгом, особенно когда он отказался от отшельничества, чтобы стать архиепископом.

– Весной, – начал он высоким, визгливым голосом, – у тебя состоялась встреча с человеком, который называет себя ярлом Хестеном, после этой встречи ты поехал на север в земли, которыми владеет Кнут Ранульфсон, а потом ты побывал у ведьмы Эльфаделль. Оттуда ты отправился в Снотенгахам, занятый Сигурдом Торрсоном, а затем снова встретился с ярлом Хестеном.

– Все верно, – беспечно сказал я, – только ты кое-что упустил.

– Вот опять ложь, – фыркнул Эссер.

Я посмотрел на него.

– Тебя мать в детстве табуреткой шандарахнула по голове?

Плегмунд снова ударил ладонью по столу.

– Что мы упустили?

– Один маленький правдивый фактик о том, что я сжег флот Сигурда.