Гибель королей

– Король всем сердцем желает, чтобы датчан оставили в покое, – сказал он. – Их нельзя провоцировать! Это приказ.

– А если они нападут на нас? – встревоженно спросил я.

– Конечно, ты можешь защищаться, но король не желает, чтобы началась война. Во всяком случае, до его коронации.

Я лишь кивнул в ответ. Я понимал, что желание Эдуарда жить в мире, пока он не упрочит свою власть, вполне разумно, но я сомневался, что датчане окажут ему такую услугу. Я был уверен: они хотят войны и попытаются развязать ее до коронации Эдуарда.

Так как церемония должна была состояться только в новом году – почетным гостям давалось время, чтобы подготовиться к путешествию и добраться до столицы, – я решил наконец-то отправиться в Фагранфорду. Я тронулся в путь, когда осенние туманы стали холоднее, а дни короче.

То был благодатный край пологих холмов, неторопливых рек и богатых почв. Альфред и в самом деле проявил щедрость. Управляющим оказался угрюмый мерсиец по имени Фальк. Появление нового лорда его ничуть не обрадовало, что совсем не удивило меня: ведь он прекрасно жил на доход от имения, и в этом ему помогал священник, ведший бухгалтерские книги. Этот священник, отец Синрик, попытался убедить меня, что в последнее время урожаи были скудными, что вырубка в лесах производилась исключительно из-за болезни деревьев, а не для продажи древесины. Отец Синрик выложил передо мной документы, до последней черточки похожие на те, что я привез из казначейства в Уинтансестере, и радостно улыбнулся при виде такого совпадения.

– Как я говорил тебе, лорд, – сказал он, – имение было передано нам в полное доверительное владение, и мы трудились как для самого короля Альфреда. – Он так и лучился, этот пухлый, круглолицый церковник с быстрой улыбкой.

– И никто ни разу не приезжал из Уэссекса, чтобы проверить твои счета?

– А разве в этом была надобность? – спросил он, всем видом показывая, до какой степени его удивила и позабавила эта идея. – Церковь учит нас быть честными тружениками в виноградниках господних.

Я взял все документы и бросил их в очаг. Отец Синрик и Фальк лишились дара речи и с изумлением наблюдали, как пергаменты корчатся и сгорают в огне.

– Вы мошенничали, – сказал я, – а теперь этому пришел конец. – Отец Синрик открыл было рот, чтобы запротестовать, но потом сообразил, что лучше этого не делать. – Или мне стоит вздернуть одного из вас? – спросил я. – А может, обоих?

Финан обыскал жилища Фалька и отца Синрика и нашел у них немалый запас серебра. Этим серебром я расплатился за строительный лес и вернул долг тому управляющему, который одолжил мне денег. Мне всегда нравилось строить, а Фагранфорде нужен был новый хозяйский дом, новые склады, новый палисад, и все это следовало закончить к зиме. Я отправил Финана патрулировать земли между саксами и датчанами, и он взял с собой наших новых людей, тех, которые пришли ко мне, услышав, что я богат и раздаю серебро. Финан присылал сообщения каждые несколько дней, и во всех говорилось, что датчане ведут себя на удивление тихо. Раньше я был уверен, что смерть Альфреда спровоцирует их на нападение, но они нас не атаковали. Сигурд, кажется, разболелся, а у Кнута не было желания идти на юг без своего товарища. Я считал, что сейчас нам открылась отличная возможность выдвинуться на север, и изложил свои соображения в письме Эдуарду, но письмо осталось без ответа. До нас доходили слухи, что Этельволд уехал в Йофервик.

Брат Гизелы умер, и на смену ему королем в Нортумбрии стал датчанин, который правил только потому, что ему позволял Кнут. У Кнута по какой-то причине отсутствовало желание быть королем, его вполне устраивало, что трон занимает свой человек, и Этельволда отправили в Йофервик – вероятно, потому, что город располагался далеко от Уэссекса и глубоко в датской территории, следовательно, там Этельволд был в безопасности. Наверное, Кнут считал, что Эдуард может направить армию против Этельволда, и решил спрятать свой трофей в Йофервике, за прочными стенами римской крепости.

Итак, Этельволд праздновал труса, Кнут выжидал, а я строил. Я построил дом такой же высокий, как церковь, с толстыми балками, и окружил его палисадом. На тот фронтон, что выходил на утреннее солнце, я прибил волчьи черепа и нанял людей, чтобы мне изготовили столы и лавки. У меня появился новый управляющий, человек по имени Херрик. При Бемфлеоте его ранило в бедро, и он больше не мог сражаться, зато отличался честностью и трудолюбием. Он предложил построить мельницу на ручье, и я счел его предложение дельным.