Гибель красных моисеев. Начало террора. 1918 год

«Тов. Бокий заявил, что следователи на неверном пути и что у Президиума есть два провокатора-осведомителя среди социалистов-революционеров, которые скоро доставят факты, доказывающие другое»…

«Иоселевич сказал, что ему удалось поставить часовым своего человека, бывшего каторжника, который сумел войти в доверие убийцы Каннегисера и что последний послал записку, адресованную куда-то, и что им энергично это дело ведется и это может дать больше, чем раздобыли мы — следователи»…

После этого обмена мнениями, весьма красноречиво говорящего о методах и стиле работы, заведенных в Петроградской ЧК покойным Моисеем Соломоновичем Урицким, Николай Кириллович Антипов потребовал вдруг перечислить всех лиц, арестованных по делу.

Когда была названа фамилия Алейникова, Антипов сказал, что Алейникова надо немедленно освободить, и назвал товарища Отто антисемитом.

Товарищ Отто ответил на это, что он не антисемит, но «расстрелифать нато фсех честно и еврееф тоже». 

— А еще, — сказал он, — на Алейникофа есть весьма серьезные улики, в частности письмо, написанное по-французски, которое мы оттали на перефот.

Сообщение это привело членов президиума в полное смятение.

«Члены Президиума в лице Иоселевича, Антипова и Бокия удалились в соседнюю комнату и, вернувшись, заявили, что Алейникова надо завтра же вызвать из тюрьмы и экстренно допросить.

Назавтра же Алейников был освобожден и, может быть, допрошен, а может быть, освобожден без допроса, тайно от нас…

Папка с делом Алейникова осталась у Антипова и к нам в дело возвращена не была»^{316}.

Напомним, что это совещание происходило в сентябре восемнадцатого года, когда чекисты каждую ночь расстреливали сотни петербуржцев только за то, что те носили офицерские погоны, занимали профессорские кафедры или вообще просто потому, что они жили…

Поэтому гуманность чекистов по отношению к арестантам, пусть и косвенно, но причастных к убийству Урицкого, и нельзя объяснить ничем другим, кроме прямой связи, а может быть, и подчиненности президиума Петроградской ЧК этому самому ЦК Сионистской организации, членом которого и состоял Михаил Семенович Алейников.

Отто и Рикс почему-то не знали об этой связи, и поведение начальства изумляло их…

Изумляло их, как и рядовых россиян, другое…

Еврея Урицкого убил еврей Каннегисер, а в еврея Ленина стреляла, как объявили, еврейка Каплан.

Но по постановлению о красном терроре, принятому 5 сентября 1918 года, тысячами расстреливали исключительно русских людей, никакого, даже самого отдаленного отношения к указанным покушениям не имевших.

Русофилами ни Рикс, ни Отто не были, но происходящее мешало их эстонскому чувству справедливости «расстрелифать фсех честно и ефрееф тоже».

И это угнетало…

Эдуард Морицевич Отто, докладывая на объединенном президиуме ПЧК и ВЧК 29 августа 1920 года, говорил:

«Приближается вторая годовщина убийства нашего глубокоуважаемого товарища Урицкого.

Я один из тех следователей, которому пришлось вести это дело, не могу обойти молчанием этот день, ибо совесть моя приказывает не молчать о том, что мне известно.