Гибель «Кречета»

– Хорошо мудрец сказал. Вот что, Юсуп, передай своему начальнику, что я благодарю его за внимание. Мотор на моей машине в полном порядке. Но если тебе не трудно, отдай вот эту записку кладовщику, чтобы он распорядился заправить горючим мой самолёт.

– Позвольте мне самому налить бензин. Я быстро!

Подросток подогнал подводу с бочками и стал ловко заправлять бак машины. Соколов помогал ему.

– Вы не беспокойтесь, товарищ красвоенлёт, это дело мне хорошо знакомо.

В это время к самолёту подошёл молодой военный с ромбом в петлице. Это был комбриг из штаба Туркестанского округа. Соколов должен был доставить комбрига в район действий басмачей.

Лётчик взял под козырёк и чётко отрапортовал:

– Разрешите доложить, товарищ комбриг. Всё в порядке! Минут через пятнадцать можем лететь!

Вскоре Юсуп окончил заправку, подошёл к Соколову и, явно подражая ему, приложил вытянутую ладонь к тюбетейке:

– Разрешите доложить, товарищ командир воздушного корабля. Горючего – полный бак!

– Спасибо, товарищ Рахимов! – поблагодарил лётчик. Положив руку на плечо мальчика, он ласково добавил: – Я надеюсь, мы ещё с тобой увидимся.

– Вы в Хиву летите? – вырвалось у Юсупа.

– Много будешь знать, скоро состаришься, – пошутил комбриг.

– Это мой родной город, – с грустью сказал Юсуп. – Когда басмачи убили отца и мать, меня привезли сюда, в Ташкент, к старшей сестре. Здесь я и окончил семь классов, хотел учиться на лётчика, но меня не приняли, говорят, ещё молод. Но я всё равно стану лётчиком!

– Конечно, станешь, – сказал задумчиво комбриг. – Я хочу спросить тебя, ты хорошо помнишь свой родной город?

– А то как же! – живо ответил Юсуп. – Совсем недавно летал туда на «Юнкерсе»; брал меня с собой один командир.

– Басмачи часто делали набеги на город?

– О-о! Ещё как! Нам пришлось снять крылья; хорошо, они легко снимаются с «Юнкерса» – отвинтишь по девять гаек с каждой стороны и освободишь тросы. Вот мы и втащили самолёт в старую крепость. Пять дней находились в осаде. Но хивинцы сумели за себя постоять. Такой это народ! Басмачей со стен поливали кипятком, камнями забрасывали. Потом подоспели красноармейцы и отогнали басмачей; и мы улетели.

– Аэродром там один? – спросил лётчик.

– Недалеко от города есть ровные места: пять раз можно сесть, пять раз взлететь, – бойко ответил подросток. – Хочу дать вам совет...

– Ум хорошо, два лучше, – улыбаясь, сказал командир. – Говори, юный мудрец!

– Возьмите меня с собой! Я маленький, места займу совсем немного, а пользу могу принести – и машину заправить, и переводчиком быть...

– У нас машина двухместная, – протянул комбриг. – А вообще неплохо иметь на борту человека, который знает окрестности Хивы, да и в городе он может пригодиться!

– Правильно, – сказал лётчик и тут же добавил: – Перегрузки не будет.

– Понятно, – перебил лётчика комбриг и обратился к подростку: – Срочно собирайся! Начальнику твоему я сам сообщу.

Вылетели в солнечное, ясное утро, но на половине дороги встретили сильный ветер. Он погнал над пустыней облака пыли. Под крылом самолёта – безжизненные пески. Среди барханов появилась группа всадников; кони их шарахнулись в сторону, но всадники вскинули винтовки. С высоты были заметны частые вспышки выстрелов.

По времени уже должна была показаться Хива, а её нет и нет. Как видно, самолёт ветром снесло с курса.

Снизившись, лётчик пристально всматривался в песчаную пелену, затянувшую горизонт. Неожиданно показался караван. Впереди шёл большой конный отряд красноармейцев, а за ним – навьюченные верблюды.

– Наши! – крикнул комбриг в переговорную трубку. – Попробуйте сесть около них!

Место оказалось ровное, и лётчик блестяще посадил самолёт. Командир отряда доложил, что, по сведениям разведки, басмачи опять осадили Хиву. В городе осталось мало продовольствия, кончались патроны.

Тут же был разработан план действий. Соколов получил задание: с небольшой высоты сбросить в центр крепости, прямо в мешках, патроны для местного гарнизона.

Четыре раза Юсуп в качестве наблюдателя боевого самолёта побывал в небе над родным городом. Басмачей, расположившихся лагерем вокруг крепостных стен, едва не задевали колёсами. Обезумевшие кони сбрасывали всадников.

Через три дня вновь прибывший отряд соединился с гарнизоном Хивы. Большинство басмачей полегло у стен древней крепости, а остальные ускакали в пустыню...

Лётчик с отважным пареньком благополучно вернулись в Ташкент.

С тех пор Соколов не расставался с Юсупом. Он сам готовил его для поступления в лётную школу, следил за его учёбой. У Рахимова, по мнению Юрия Александровича, было хорошо развито «шестое чувство» – чувство неба, присущее прирождённым лётчикам. Без колебаний Соколов пригласил Рахимова в качестве второго пилота в перелёт, который ещё не был разрешён. Впрочем, ни директор завода, ни конструктор, ни нарком авиационной промышленности не сомневались, что разрешение на перелёт вдоль границ СССР будет получено. Соколов знал, что этот вопрос уже обсуждается на заседании Политбюро. Сегодня всё решится. Вот-вот ему позвонят и прикажут готовиться. А телефон молчит, молчит...