Гибель «Кречета»

Сколько труда было вложено в заводские испытания новой машины, сколько пришлось поволноваться! Первый самолёт по неизвестной причине сгорел ещё на стапеле. Совсем недавно во время контрольного полёта у заново построенной машины заело шасси. Когда электромотор наматывал трос, подбиравший колёса внутрь крыльев, неожиданно раздался глухой удар, и обе «ноги» безнадёжно застряли в подогнутом положении. Что делать? Как спасти самолёт, уже совсем готовый к далёкому воздушному путешествию? Соколов ломал над этим голову, описывая широкие круги над аэродромом. Сядешь на жёсткое лётное поле – изуродуешь машину так, что и в полгода не отремонтировать! Огромный «Кречет» – не лёгкий истребитель, его не приземлить без колёс. Когда бензин был уже на исходе, пришло дерзкое решение: посадить сухопутный самолёт на воду, как гидроплан. Внизу блестело озеро. Осторожно зайдя на посадку и рассчитав всё так, чтобы опуститься поближе к берегу на неглубоком месте, Соколов повёл «Кречет» на озеро. Самолёт был спасён. Никаких существенных повреждений! Стали проверять, в чём дело, и нашли в подъёмном механизме шасси гаечный ключ. Наверно, какой-нибудь раззява оставил свой инструмент...

Сколько ближних и дальних тренировочных рейсов совершил экипаж «Кречета», Соколов не мог вспомнить. Наконец самолёт поднялся на высоту в десять с лишним километров. Пары отработанных газов чертили белые нити в синеве неба, и тысячи людей снизу любовались полётом невидимой металлической птицы... Всё смелее, всё выше и выше становились взлёты. Всё дальше уходил «Кречет» в стратосферу, в дальний мир, где и днём в лиловой тьме мерцают звёзды.

Соколов и Рахимов тренировались в слепых полётах, по очереди поднимали и вели на посадку тяжело нагруженную машину, полётный вес которой доходил до двадцати тонн. Много горючего надо на дальний путь в двадцать пять тысяч километров, поэтому шла борьба едва ли не за каждый грамм снаряжения, чтобы побольше взять бензина. Хотя испытания самолёта и моторов дали прекрасные результаты, но брали с собой и всё необходимое на случай вынужденной посадки: лёгкую, тёплую меховую одежду, спальные мешки, резиновую лодку, лыжи-вездеходы, палатку из шёлковой прорезиненной ткани оранжевого цвета, чтобы её издали было видно с воздуха. Для защиты глаз от солнечных лучей и отблесков полярных льдов, запаслись очками-светофильтрами.

И Соколов, и Рахимов, и Морозов готовы были в случае необходимости заменить Гришина и вести радиосвязь с землёй. Все они изучили азбуку Морзе, овладели техникой приёма и передачи радиограмм. Не раз, сидя в разных комнатах, Соколов и его друзья упражнялись в налаживании двусторонней связи «самолёт – земля».

Не одну бессонную ночь провёл экипаж «Кречета» за картами, изучая свой маршрут. Ох и длинны границы нашей огромной страны! Карт набралось так много, что они еле вмещались в объёмистый портфель.

...Кажется, всё готово, ничего не забыли. Моноплан с красными заострёнными крыльями приведён в боевую готовность.

Объёмистые баки «Кречета» залиты первосортным бензином. Отъехала автоцистерна, и на борт воздушного корабля поднялись члены правительственной комиссии по перелёту во главе с её председателем, старым лётчиком, генералом Антоновым.

В последний раз осмотрена машина, проверено действие всех механизмов, запущены моторы. Они отлично работали на всех режимах. От лёгкого звука, будто строчит швейная машина, переходили к оглушающему звериному рёву и снова затихали, подчиняясь секторам газа, которые передвигал в пилотской рубке главный конструктор моторостроительного завода. Затем после грохота моторов наступила тишина, и через несколько минут ведущий инженер по самолёту торжественно отдал команду: «Запломбировать моторы!»

Генерал Антонов принял рапорт о готовности «Кречета» к дальнему рейсу и приказал поставить у самолёта охрану, а участникам перелёта отправиться на отдых.

...Вечером Полина Степановна подсела к Гришину и ласково сказала:

– И не стыдно, Александр Павлович, держать в секрете такое событие?

– Какое событие? – удивился штурман.

– Да как же! К человеку приехала жена, – продолжала добродушно упрекать Полина Степановна, – и дочка-красавица с косичками, на отца как две капли воды похожая, а вас все по-прежнему за холостяка почитают.

– Если дочь похожа на него, то она не может быть красавицей, – ехидно заметил Морозов. – Слышите, Юрий Александрович? Наш женоненавистник, оказывается, уже дочь имеет.

– Пуд соли надо съесть, чтобы узнать человека, – буркнул Юсуп.

У Гришина свалилось пенсне, но он поймал его на лету, невозмутимо протёр платком и спокойно произнёс:

– Смех, как известно, оздоровляет, но зачем вы мишенью для шуток избрали именно меня?

Соколов сразу понял, в чём дело, расхохотался первым. За ним засмеялись и другие.

Предполётный отдых неожиданно был прерван. Общепризнанный «бог погоды» – главный синоптик Аэрофлота посоветовал начальнику штаба перелёта дать старт не послезавтра, как предполагалось, а на утро следующего дня.