Гибель линкора «Бисмарк». Немецкий флагман против британских ВМС. 1940-1941

Капитан-лейтенант обошел нижние палубы, распорядившись подниматься наверх и ждать дополнительной команды. Он посмотрел на часы. В любой момент взрыв сообщит ему, что дело сделано. Тогда у него останется несколько минут, чтобы покинуть корабль. «Бисмарк» не должен уйти под воду слишком быстро…

Фишер с двумя матросами пришел в машинное отделение. Там никого не было. Подчиненные, выполняя приказ, покинули свои посты. Заряд динамита лежал готовым к подрыву. Он мог быть приведен в действие лишь легким движением. Проектировщики «Бисмарка» все продумали.

– Вот мы и пришли, – сказал Фишер. – Остальное я сделаю сам. Поднимайтесь наверх.

– Что вы имеете в виду? – спросил один из матросов.

– Я остаюсь здесь, – ответил Фишер. – Я подорву заряд вручную.

– Должно быть, вы сошли с ума! – испуганно сказал старшина.

Главный механик взглянул на часы. В запасе еще пара минут. Последние в его жизни, которую он так любил. Он думал о матери, семье, маленьком домике, братьях и сестрах. Осталось еще сто десять секунд.

Фишер повернулся к морякам.

– Убирайтесь! – крикнул он. Голос сорвался.

Только сейчас моряки осознали, какое решение принял главмех.

– Я не уйду, – всхлипнул матрос.

– И не думай, – жестко сказал Фишер. Его лицо напряглось. Неужели он слез боялся больше, чем смерти?

Трое моряков смотрели на «адскую машину». Они вслушивались в нереальную тишину. Прошли секунды. Слова застревали в горле. У них болели глаза. В висках стучало.

Один из матросов рыдал, как ребенок.

– У вас жена, дети, – сказал офицеру старшина Небель. – Подумайте о них.

Фишер рассеянно кивнул, словно не понимал, что ему говорят. Его лицо побледнело, руки дрожали. Но им уже овладела решимость. Она направляла его действия.

– В этом все дело, – понизил голос Фишер. Он указал на матроса и хотел протянуть руку старшине, чтобы попрощаться, но та не двинулась, словно окаменев. – Он еще так молод, – сказал Фишер.

– Пойдем, – позвал старшина Небель матроса. Взял его за руку, потащил за собой. Преодолел вслед за ним люк, провел матроса через палубу, затем остановился, тяжело дыша, и сделал глубокий вдох.

В это время взорвался заряд.

Еще одна смерть на «Бисмарке».

Главврач Тиле работал на крытой палубе и не поднял головы, когда ему сообщили, что корабль будет затоплен. Он бинтовал культю руки, откликаясь на мольбы другого раненого и уже ища глазами нового пациента. Он работал ругаясь, потея, крича и старался, насколько это возможно, приноровиться к столь экстремальным условиям работы.

– Герр Тиле, – неоднократно напоминал врачу его коллега-медик, – через десять минут корабль пойдет ко дну.

– Мне плевать, – огрызнулся военврач. – Не стойте без дела! Ступайте, выносите всех на верхнюю палубу… Тех четверых пока оставьте здесь.

– Не бросайте нас, – умоляли безрукие пациенты.

– Успокойтесь, – утешал их врач. – Вы выберетесь отсюда.

– Воды, – попросил один из четырех раненых, лежавших в углу, живот которого распорол осколок.

– Потерпи, – сказал Тиле, подзывая одного из санитаров.

– Но я занят, – возразил тот.

– К черту, – заорал Тиле, – делай, что говорю!

Большинство раненых уже подняли наверх и спустили на воду. Многие отчаянно сопротивлялись. Но это был единственный путь к спасению – если оно вообще было возможно.

Следующим несли механика, старшину Хаузера. Он потерял обе ноги. Над ним склонился военврач:

– Перевязать тебя я не имею возможности. Понимаешь?

– Да.

– Холодная вода может остановить кровотечение. Это шанс. Тебе просто нужно мобилизовать всю волю, убедить себя, что так надо. Понимаешь?

– Да.

– Опускайте его!

Но вот среди стольких смертей, в кромешном аду произошло невероятное. Механик, старшина Хаузер, был бережно спущен на воду. Его одолевала могучая жажда жизни. Он невероятно долго боролся с опасностью потерять сознание, что было равносильно гибели. Стремился не думать о том, что остался без ног. Волны прибили его к противнику, прямо к крейсеру «Дорсетшир». Британские моряки заметили калеку. У Хаузера хватило сил ухватиться за конец каната, сброшенного с борта неприятельского корабля. Десятки других немецких моряков, для которых каждая лишняя секунда пребывания в воде была вопросом жизни или смерти, из последних сил помогли безногому товарищу. Его подняли на борт, немедленно сделали операцию, и… его жизнь оказалась вне опасности.

В последние секунды перед затоплением «Бисмарка» великолепно работали санитары. Они продолжали выполнять свои обязанности, несмотря ни на что, хотя поверженный корабль вот-вот должен был пойти ко дну.

Даже после взрыва из лазарета успели вынести десятки раненых. Многие из них кричали, стонали, вырывались. Самые тяжелые испытания для раненых начались, когда они оказались на верхней палубе и готовились для спуска в воду. Несколько санитаров вновь и вновь спускались вниз, чтобы вынести оставшихся раненых, вопреки страху и всякому здравому смыслу.

– Оставьте их там, где лежат, – сказал вполголоса военврач Тиле. – Дайте мне морфий… Он там. Нет, не нужно стерилизовать иглу. Уходите, Вебер, время настало.