Гибель линкора «Бисмарк». Немецкий флагман против британских ВМС. 1940-1941

Старшина нагнулся, подобрал их и положил в пакет. Он дьявольски усмехнулся и пересчитал деньги. Для чего? Какой прок сейчас был от этих бумажек, когда наступило время для последней молитвы? Шесть-семь матросов поднялись наверх. Когда выбрались из люка, те, которые шли впереди, попытались вернуться, но задние напирали на них. Англичане сделали передышку.

– Сейчас наш шанс! – крикнул Граблер. – Идите дальше, не трусьте. Мы должны выбраться на палубу!

Старшина, шедший впереди, повернул назад с перекошенным лицом.

– Иди сам, – прохрипел он.

Граблер поднялся по металлическим ступенькам, пролез через узкий люк, закрыл глаза, затем открыл их и оглядел горы трупов перед собой, лежавших как куски нормированного хлеба. Погибшие товарищи, оставшиеся после взрывов фрагменты тел. Граблер поспешил вперед. Он спотыкался о трупы. Жестокое зрелище. Голова лежала отдельно. С широко раскрытыми, неподвижными глазами. Граблер заметил ее, обошел стороной, оглянулся, чтобы еще раз посмотреть. Затем побежал как сумасшедший, налетел на моряка, стоявшего неподалеку, схватил лейтенанта за правую руку и принялся трясти ее.

– Вы грязные убийцы! Свиньи! Это все, что вы можете делать! Вы ни на что больше не способны! Посмотри вокруг. Это ваша война! Убийцы, грязные убийцы!.. Преданы до смерти! – кричал он, срываясь на визг.

– Возьмите себя в руки, матрос! – одернул его офицер.

Снаряд! Оба моряка бросились на палубу. Офицер – в последний раз. Ему повезло, он умер мгновенно. Граблер лежал без сознания. Матросы, которые вышли вместе с ним из кубрика, осторожно подняли его. Боль вернула сознание. Он открыл глаза.

– Осторожней, – попросил он товарищей. – Ужасная боль.

Затем Граблер взглянул на окровавленную искалеченную руку. Увидел, что правый рукав его форменки лежит на палубе с торчащей из нее кистью, сжатой в кулак, которой он недавно тряс офицера и вытягивал в нацистском приветствии. Он никогда больше не сможет сделать это вновь. А через час станет покойником, одним из многих, и окажется под горой трупов.

Погибшие от огня противника и потери крови, смытые волнами за борт и утонувшие – такова судьба членов экипажа самого крупного в мире и современного линкора.

«Бисмарк» сильно накренился на левый борт. Главная мачта сломана. Надстройка в огне. Боеприпасы для зенитных установок, валявшиеся везде, то и дело взрывались. В башне Д разорвало одно из орудий. Боковая стенка разбита снарядами больших калибров. Волны перекатывались через верхнюю палубу. За башней лежала гора трупов, по высоте равная ей самой. Матросы, прятавшиеся за телами, были иссечены осколками.

Внезапно из-за туч выглянуло солнце и засияло, как в обычный день. Его лучи осветили убитых, раненых и отчаявшихся. Огонь противника прекратился.

«Бисмарк» выпустил последний снаряд. Больше он не мог защищаться. Почему командир корабля еще колебался? Почему не взорвал то, что осталось от линкора? Не дал шанс на спасение выжившим морякам?

Связь с большинством постов была утрачена. Офицеры направляли вестовых на нижние палубы для оповещения матросов о том, что корабль будет затоплен. Некоторые из них были совершенно изолированы. Находящиеся здесь люди были обречены уйти на дно вместе с кораблем. Возможно, из-за этого медлили с саморазрушением. Ремонтные бригады пытались открыть люки при помощи сварочных аппаратов. Матросы теперь десятками стояли на верхней палубе, стремясь воспользоваться передышкой в бою для оценки обстановки перед тем, как поступит приказ покинуть корабль. Назначили ответственных, которые должны были вывести матросов через два-три еще неповрежденных люка. Вниз направили офицеров, которые еще могли предотвратить панику.

Но еще ничего не было известно о взрыве корабля. Возможно, это был лишь слух. Только один человек мог отдать такой приказ – командир корабля.

Линдеман до последнего медлил с принятием решения. Время было необходимо для подготовки.

Были посланы вестовые в отсеки, с которыми отсутствовала связь. Матросы надували на палубе спасательные жилеты. Многие начали это делать слишком рано и застревали в узких люках.

Старший матрос Ржонка стоял последним перед проходом к люку. Находящиеся перед ним матросы с ломами пытались открыть деформированную крышку. Наконец им это удалось.

Первым дали возможность подняться наверх раненым. Без приказа последний из этой группы остался внизу, чтобы показать дорогу остальным, подошедшим позже.

– Не забудь сам выбраться! – крикнул ему Ржонка.

– Еще есть время. Вы готовитесь покинуть корабль слишком рано, – ответил матрос.

Легкораненых несли к спусковым дорожкам.

– Не туда, – крикнул капитан-лейтенант Нобис. – Не к правому борту!

Ведь волны били о корпус корабля с той стороны и погубили бы любого. И офицеру пришлось разъяснять это каждому.

Установилась тишина, почти нереальная. Обе стороны прекратили стрельбу. Возможно, на несколько минут. Корабли противника подходили все ближе. Их можно было видеть невооруженным глазом.