Гибель межзвездной лаборатории

- Обязан предупредить. Строжайшая тайна. Государственного значения. Ни единного слова. Друзьям, родным, женам, детям. Нарушение карается законом. Военного времени.

До чего же знакомые словосочетания. Лично мне слышать их не удалось возраст не позволил. Рассказывал отец и один пожилой бизнесмен, с которым я познакомился во время очередных "посиделок" деловых людей новой Москвы.

Даже высокая цивилизация не с"умела отделаться от груза прошлого.

Нилуб забормотал что-то подтверждающее суровое предупреждение "друга". Даска невежливо поморщился. Мне показалось - Углан обратился не к своим друзьям-противникам, а к невесть какими судьбами проникшему в засекреченную область Союза землянину.

Еще одна пересадка. На этот раз оболочка небольшой "мухи" выполнена из непрозрачного материала. Мягкого наощупь, но я почему-то уверен - выдержит ядерный взрыв.

Кажется, многочисленные пересадки имеют ещё одну цель - накачать у посетителей побольше страху. Стыдно признаться, но в применении ко мне эта цель достигнута - коленки дрожат и в горло будто загнали вонючий кляп.

А Углан продолжает долбит предупреждениями об ответственности, ссылками на законы, карающими за болтовню и прочие прегрешения более мелкого масштаба. Нилуб аккомпаниует ему голодным ворчанием. Активно терзает свой облысевший затылок.

"Муха" остановилась возле... глухой стены. Нилуб выступил вперед, пробормотал что-то смахивающее на шаманское заклинание, вложил указательный палец в едва заметную выемку. Участок стены беззучно отошел в сторону.

Мы очутились в зале... Впрочем, понятие "зал" в применении к огромному плато, вырубленному в недрах планеты, звучит как-то упрощенно. В центре на постаменте высится небольшой прибор напоминающий сложного очертания раковину, одним концом нацеленную на дальний "отсек", вторым - на вошедших.

Ощущение - не из приятных. Чувствуешь себя мишенью, в которую вот-вот вонзятся неведомые стрелы. Или - пронизают смертельные лучи.

В дальнем конце зала передвигаются какие-то силуэты. Несколько тростян в форме армии Союза скучающе сидят возле постамента. Ожидающе поглядывают на экраны приборов с пульсирующими стрелками и перемигивающимися огоньками.

Интересно, на ком изобретатели собираются проводить испытания? Единственная достойная цель - образец, доставленный с Вампира. То-есть, я. Снова колючий страх принялся раздирать внутренности, мерзкими гусеницами расползся по вспотевшему телу.

- Где же подопытные образцы? - потихоньку спросил я Даску. - Может быть - я?

Углан просверлил взглядом наивного землянина, угрожающе забормотал уже набившие оскомину предупреждения. Он чем-то напомнил мне Надежду Павловну та тоже изрекала грозные истины уголовного права. Ради Бога, пусть сажают за решетку, приговаривают к любому сроку заключения, только не ставят напротив жерла "раковины"!

Даска вынужденно засмеялся.

Инициативу перехватил Нилуб. Я впервые услышал его голос, похожий на невнятные всхлипывания кузнечных мехов. Ораторским искусством главнокомандующий явно не обладал. Да и зачем оно полководцу, лексикон которого ограничен командными словечками?

- Оружие... так сказать... не для убийства. Оно поражает нервные центры... так сказать... живых индивидумов и роботов... Лишает способности... так сказать... защищаться... На время.

Обычный набор нелепостей, из которых выпирает только "так сказать". Я состроил умилительную улыбочку. Ах, какие на Трости талантливые изобретатели!... Ах, какая неординарная идея пришла им в светлые головы!... До чего же счастлив народ, во главе которого стоят такие полководцы!

Забросал главнокомандующего примитивными комплиментами, на которые может клюнуть только полный идиот. Нилуб клюнул. Выждав полного его размягчения, я невинным голосом задал внешне безобидный вопросик.

- И на сколько времени живые существа превращаются в ходячих паралитиков?

Главнокомандующий принялся мучительно долго втирать в бугристый лоб непонятный интерес землянина. Даска передвинулся ближе ко мне и оказался между мной и двумя генералами. Будто загородил от опасного "излучения".

- Практически один день. Зависит от регулировки поражающего фактора. Вы, Герман Тихонович, выразились не совсем правильно. Никаких паралитиков не получается - просто солдаты и офицеры армии противника начисто лишаются агрессивности. У роботов стирается введенная в них программа. Вот и все.

- Значит, один день? - невинно спросил я, приняв облик первоклашки, попавшего в аудиторию института. - И - не больше?

- Если точней - от одного до десяти суток.

Бедный Даска! Грешник, поджариваемый на раскаленной адовой сковороде по сравнению с ним - счастливчик. По лицу ползут красные пятна, третий глаз вообще закрыт, два остальных превратились в узкие щели. Он вынужден лгать по должности, по высокому своему положению. И - откровенно стыдится вранья.

Прокомментировать парализующие свойства тростянского оружия я не успел - в напряженную беседу вломился Углан. Именно, вломился. На подобии дикого жеребца, не знающего ещё удил и плетки.