Гибель миссии «Инкассация»

- Ох, прости, - спохватился Андрей Степанович. – Совершенно вылетело из головы, что в вашем времени он ещё не настолько известен. Этот знаменитый учёный впоследствии перевернёт весь научный мир с ног на голову, открыв так называемую теорию относительности. Что это такое и с чем её едят, я тебе объяснить не смогу, поскольку и сам блуждаю в дебрях научных терминов. Но то, что они вдвоём с Натаном Розеном предположили некое параллельное пространство, существующее рядом с нашей реальностью, это я знаю. Наше с тобой совместное пребывание из различных исторических эпох где-то у чёрта на куличках - тому подтверждение. Иначе, каким образом нас бы перебросило сюда, да ещё и с двумя самолётами? Следовательно, этот пресловутый мост всё же существует в физической природе.

- А что он собой представляет?

Андрей Степанович немного задумался, выкладывая на сосновые ветки банки тушёнки. Костёр уже горел, обдавая теплом двоих путников.

- Если брать гипотетически, Лёша, то это некая воронка тоннеля в пространстве, с помощью которого параллельные миры могут пересекаться в том и другом направлении.

Он усмехнулся, заметив озадаченность на лице своего младшего товарища.

- Что? Заумно высказался? То-то и оно. Сам ни черта в этой бесовой физике не смыслю. Вроде как антимир какой-то.

- Тоннель?

- Да.

Алексей аж подпрыгнул:

- Точно! Именно из такой воронки ваш громадный самолёт и вынырнул. Помните разноцветную тучу? Там ещё молнии зигзагами шпарили, прошив мой «ишачок» насквозь! Тога-то я вас и заметил. Сразу услышал переговоры вашего экипажа, что вас швырнуло в какие-то северные широты.

- Вот-вот, - печально ответил Андрей Степанович, вспомнив своих похороненных друзей. – Тогда-то, по всей видимости, нас и всосало в этот тоннель моста Эйнштейна – Розена. В наши времена эти воронки спиралей принято называть либо «кротовыми норами», либо «червоточинами».

- Спираль… - повторил задумчиво Руднев. – А ведь и она там была.

- Где?

- В небе. Раскрутилась против часовой стрелки, поглотила мою машину и швырнула к земле. Последнее, что помню, это как отвалилось крыло, вводя машину в штопор. Потом – парашют, бескрайний лес, огромные очаги пожара, и вы, прислонившись без сознания к уцелевшей сосне.

- Вот это, видимо, и был тот самый мост червоточины.

Беседуя таким образом, усталые путники сами того не заметили, как сгустились сумерки. Солнце давно зашло. Лес окутался таинственным сиянием луны, затихли белки и птицы. Наступил тот всепоглощающий покой, который предшествует наступлению ночи. Скоро на охотничьи тропы выйдут ночные хищники. Пора было подкинуть веток в костёр. Шалаш, изготовленный ими, был на редкость уютным. Внутри тепло, снаружи большой костёр. Гарь катастрофы сюда не достигала. За день они прошли почти пятнадцать километров. Могли бы и больше, но мешал рыхлый снег, в котором их самодельные снегоступы увязали едва ли не по колена.

- Дежурить будем по очереди, - предложил Андрей Степанович. – Если не против, то я буду первым. Через четыре часа разбужу, а ты уже до утра. По рукам? Нам необходимо хотя бы четыре часа отдыха. Оставь мне пистолет.

- На случай, если появится медведь?

- И медведь тоже, - загадочно ответил Андрей Степанович.

- А кто ещё может быть опаснее медведя? – удивился Алексей. – Немцев-то здесь нет. Волки?

Командир экипажа вздохнул.

- Люди, Лёша. – Он поворошил веткой костёр. – Люди. И не обязательно немцы.

Спустя несколько минут Алексей уже спал. Андрей Степанович смотрел в морозное звёздное небо и под убаюкивающий треск костра думал о чём-то, о своём.

Потом его сменил Руднев, удостоверившись, что за время дежурства Андрея Степановича ничего необычного не произошло. Ночь была тихой.

Половина пятого утра, вот-вот должен начаться едва заметный рассвет. Алексей сидел и вспоминал рассказанное ему накануне. Голова шла кругом от полученной информации. За такое короткое время мир изменился гораздо больше, чем Алексей мог предполагать. Он отстал в истории развития цивилизации настолько, что захватывало дух. Позади была победа над нацизмом. Полёт в космос. Высадка на Луну. Мирная жизнь к концу двадцатого столетия. Но это не самое главное. Громадная держава, по словам Ефимова, распалась и перестала существовать. Андрей Степанович сказал, что это случилось в начале девяностых годов.

Слишком много новостей, слишком много грандиозного и потрясающего, что могло сотворить человечество за какие-то полсотни лет. Вот хотя бы ручка командира экипажа, которую он назвал диковинным словом «фломастер». Или часы со встроенным компасом и прочими приспособлениями. Сколько появилось ещё новинок?

Он ещё долго сидел у костра, не решаясь будить старшего товарища.

…Там и застал его рассвет.

******** (пауза) ********