Гибель пилота

– Напротив. Правда была проста, – напыщенно ответил епископ Мэрриотт. – Бедняга Фэнис убил себя. Застрелился в воздухе. Этим стоило бы восхищаться, хотя все порицают такие поступки, считая их проявлением трусости. Для летчика такое самоубийство было эквивалентом похорон викинга: смерть в терпящем крушении самолете. Он выстрелил себе в голову и откинулся на спину, потянув за собой и ручку управления. Двигатель заглох и начался штопор. Вне сомнений, во время штопора револьвер вывалился из аэроплана. Если поищете его поблизости, то, возможно, найдете.

– Уже нашел – он упал посреди аэродрома, – отметил инспектор.

– Вот видите? – триумфально воскликнул епископ. – Еще одно доказательство! Самолет упал на землю, а Фэнис врезался лбом в приборную панель, и это скрыло пулевую рану.

– Значит, убийства не было? – разочарованно спросил Крейтон.

– К счастью, нет. Никакого. Эксперт из МВД определил промежуток времени между раной от пули и раной от удара о приборную панель?

– Да, вот отчет, – Крейтон вынул несколько листов машинописного текста. – Он говорит, что между ними прошло две минуты, а может, и меньше. Кровь еще не успела свернуться, как голова ударилась о приборную панель. Конечно, Бастейбл ошибся из-за этого, так что отдадим ему должное. По словам человека из МВД, выяснить, что произошло, удалось лишь благодаря исследованию под микроскопом, и любой врач допустил бы ту же ошибку, что и Бастейбл. Хотя, конечно, все эти врачи поддерживают друг друга, так что, возможно, он просто пытается сохранить лицо Бастейбла. Последний более-менее признает, что провел слишком беглый осмотр тела, так как все казалось очевидным.

– Как бы то ни было, решение окончательное, – заметил епископ. – Мы наблюдали крушение самолета и наверняка бы увидели, если бы незадолго до него кто-нибудь подлетел к аэроплану на достаточное для выстрела расстояние.

– Конечно, Ваша Светлость. Но, простите меня, разве в деле не остались невыясненные вопросы? Я имею в виду, что не смогу успокоиться пока не выясню, например, откуда у Фэниса взялись те лишние деньги. И еще кокаин.

– Инспектор, я не считаю эти нерешенные вопросы настолько важными, – отрезал епископ Мэрриотт. – Что это дает? Фэнис получил деньги за выполнение какой-то услуги. Он знал, что в этом есть что-то незаконное – отсюда и высокая оплата, но он не догадывался, в чем именно заключается нарушение закона. Однако незадолго до смерти он что-то заподозрил и, проведя расследование, обнаружил связь с наркотрафиком. Сейчас многие видные люди не находят ничего зазорного в нарушении законов – например, в уклонении от налогов. Сам я не могу на них сердиться, особенно когда получаю счета от налоговой. Но в наркоторговле есть что-то ужасное, она разлагает человеческие души и заставляет их дегенерировать. Приличный человек, такой, каким, по моему мнению, был Фэнис, пришел бы в ужас от того, что занимался столь грязным делом. Возможно, он решил, что слишком глубоко втянут и не сможет выйти из дела. И он убил себя.

– Ну, вот и все, – заключил инспектор, медленно перебрав дело в уме. – Все сходится.

Ему было немного жаль, что дело, над которым он работал, свелось к вердикту, вынесенному на дознании. Но его удовлетворяла мысль о том, что он преподнесет старшему констеблю решение запутанного дела и сможет все объяснить. Хотя не совсем все – остался еще найденный Фэнисом кокаин. В Бастоне были наркотики, как и почему – он не знал, и с этим вопросом еще нужно было разобраться. Вот бы их с Бреем поездка в Глазго решила загадку!

– Инспектор, если больше не о чем говорить, то я должен возвращаться. Там встреча исполнительного комитета бастонского аэрошоу, а меня записали в комитет, – тягостно заметил епископ.

– Сочувствую, Ваша Светлость, я понимал, что так и будет. Знаю я леди Крамблс!

Глава XIII. Интересная газета

Брей прибыл в аэропорт Ле-Бурже. Фургон подъехал к ожидавшему их красно-желтому биплану, два пропеллера которого вращались с тихим гулом. У биплана стояла знакомая фигура в кожаной куртке и серых брюках. Подойдя ближе, Брей узнал ее. Это была та же женщина-пилот, от которой Крейтон пытался спрятаться в Санкпорте. Как смог припомнить Брей, ее звали мисс Сакбот. Она смотрела на него, в то время как водитель фургона объяснял, что Брей отправится с ней на самолете. Затем она обратилась к новому пассажиру:

– Кажется, я где-то видела вас прежде?

– Мне так не кажется, – ответил Брей, надеясь, что узнавание не было взаимным.

– Забавно, а я думаю, что да. Где полетите: впереди или в задней кабине?

– Сзади, – не колеблясь, ответил Брей, а мисс Сакбот не возразила ему.

Фургон был разгружен. Брей внимательно наблюдал, но в самолет не занесли ничего, кроме пакетов с газетами. Это и была «партия»? Он почувствовал себя сбитым с толку, испугавшись повторения фиаско, случившегося при путешествии в Глазго.

Тем временем Салли заговорила: