Гибель советского кино. Тайна закулисной войны. 1973-1991

Это письмо редакция популярного журнала попросила прокомментировать известную киноактрису Майю Булгакову. Приведу лишь некоторые отрывки из этого ответа:

«Письма зрителей «о вреде курения» заинтересовали меня не с медицинской стороны. Я почувствовала, что в нашем кино «рождается» новый, окутанный табачным дымом штамп. Надо, например, показать героиню, думающую над научным экспериментом, – ей для выражения глубокомыслия предлагают сигарету. Надо показать душевные переживания девушки, повздорившей с любимым парнем, – снова помогает сигарета. Помирились – опять закурили, на радостях. Даже в конфликте между одинокой квартиросъемщицей и руковод– ством ЖЭКа дело порой не обходится без курения.

В своем письме А.Е. Полянская с болью сообщает развязный ответ 15-летней курильщицы. Он огорчил и меня.

Хочу сказать этой молодой особе. Милая девушка, не богата у вас фантазия! Искренности тоже маловато. Зачем вы свою страсть к табачному дыму оправдываете ссылками на киногероев? Вы же отлично знаете, что в их поступках, как и в делах живых людей, есть достойное подражания, но есть и заслуживающее порицания, осуждения.

То, что отрицательно в жизни, попав в объектив киносъемочной камеры, не становится положительным».

Эта полемика не осталась не замеченной на самом «верху». И вскоре оттуда в Госкино была спущена директива с указанием ограничить показ курения в новых кинофильмах. И ограничили. Многие кинематографисты (вроде Б. Метальникова) были этим нововведением крайне недовольны, чего нельзя было сказать о многомиллионной армии простых советских людей, которые давно выступали против пропаганды курения посредством кинематографа. Сегодня о подобных мерах можно только мечтать. За 15 капиталистических лет Россия выбилась в лидеры по числу курящих людей, причем половину из них составляют представительницы слабого пола, которые начинают курить не в 16–17 лет, как это было в советские годы, а уже в 10 – 11-летнем возрасте. И российский кинематограф вкупе с телевидением и печатными изданиями из разряда гламурных это дело активно пропагандирует.

Но вернемся к проблемам советского кино.

Много нареканий со стороны кинематографистов возникало еще по поводу одного табу – невозможности показа ряда проблем, которые существовали в армии (например, так называемых неуставных взаимоотношений). На рубеже 70-х такое явление, как «дедовщина», уже пустило глубокие корни в рядах вооруженных сил (свидетельствую об этом как очевидец, который именно тогда проходил службу в СА), однако об этом нельзя было упоминать не только в кино, но также в литературе и СМИ. За этим зорко следило Главное политическое управление вооруженных сил, руководители которого считали, что упоминание о подобных недостатках подорвет авторитет армии в обществе, что негативно скажется на патриотическом воспитании молодого поколения.

Кто-то из читателей вправе назвать подобные заявления ошибочными и привести в пример тот же западный кинематограф, где многие тамошние режиссеры в тех же 70-х не боялись высвечивать в своих фильмах самые разные проблемы из жизни армии, и это никак не сказывалось на ее боеспособности. Однако нельзя сравнивать советскую армию и капиталистическую. Последняя чаще всего строится на контрактной основе, и большинство граждан от нее отчуждено, воспринимая этот институт общества всего лишь как место, где можно заработать деньги. В СССР армия носила гордое звание народной и призыв туда был обязательным для всех мужчин, достигших совершеннолетия. Рядовому составу деньги там платили чисто символические (около трех рублей в месяц), и главным для призывника, попавшего в Советскую армию, был не материальный стимул, а моральный – защита родного Отечества. Поэтому критика теми же американцами порядков, которые существовали в их армии (а также, например, в полиции), воспринималась обществом как само собой разумеющаяся. Критика недостатков в Советской армии (или милиции) могла серьезно подорвать авторитет этих организаций в глазах людей именно по причине восприятия этих учреждений как общенародных институтов. Конечно, и вывод их из-под серьезной критики нес в себе большие издержки, однако они не шли ни в какое сравнение с тем уроном, который был бы нанесен им в случае, если бы длинные руки критиков добрались до их проблем.