Гибель советского ТВ

Но даже участие в таком громком деле не помогло Молчанову остаться в Голландии. Чтобы продолжать работу там, ему надо было иметь офицерское звание КГБ, чего Молчанов делать не хотел. В итоге его отозвали в Москву в распоряжение АПН. Здесь он писал международные комментарии, вел авторские колонки в зарубежных изданиях.

В 1986 году судьба Молчанова сделала крутой вираж – его пригласили работать на телевидение. Произошло это совершенно неожиданно. В апреле, будучи в Америке на одной из совместных журналистских акций, он оказался вместе с тогдашним первым заместителем председателя Гостелерадио СССР Леонидом Кравченко, который посетовал на то, что телевидению до зарезу не хватает талантливых людей, и внезапно предложил Молчанову попробовать восполнить этот пробел. И тот это предложение принял. Правда, несмотря на протекцию Кравченко, Молчанова взяли в штат ЦТ не сразу, мотивируя это тем, что не хотят разводить семейственность. Дело в том, что сестра Молчанова Анна Дмитриева уже много лет работала на ТВ спортивным комментатором. Ситуация разрешилась через пару месяцев. Молчанов снял фильм о проходившем в Польше конгрессе интеллектуалов, боровшихся за мир, и его показали по телевидению. Эта работа и послужила пропуском Молчанову для зачисления в штат ЦТ (в главную редакцию информационных программ). На дворе стоял январь 1987 года.

В феврале творческая группа во главе с Молчановым (десять человек, из которых трое – постоянные корреспонденты) приступила к работе над первой своей программой – она не имела названия и должна была выходить по утрам. Однако, когда она была готова, руководство ЦТ посчитало, что такая программа утром советским телезрителям не нужна. К Молчанову и второй выпускающей Майе Сидоровой отнеслись с пониманием и предложили сделать ночную информационно-музыкальную программу. Буквально за две недели она была готова, и в ночь на 8 марта состоялся ее эфир (временное название программы было «Вы где-то с ними уже встречались»). На следующее утро Молчанов проснулся знаменитым.

Программа, которая четыре выпуска спустя получила название «До и после полуночи», разительно отличалась от всего, что до этого видели советские телезрители. Она воспринималась почти как откровение. В ней все было так не по-советски: изысканное оформление студии, интеллигентные гости, произносящие в прямом эфире весьма смелые речи, красивые сюжеты о западной жизни, зарубежная музыка, запрещенная ранее на ТВ, а главное – ведущий, такой умный, вальяжный.

Вспоминает В. Молчанов:

«Тогда отечественное телевидение завершало вещание около одиннадцати, мы впервые вышли в эфир полдвенадцатого ночи и работали полтора часа.

Сделать программу чисто публицистической было невозможно. Сюжеты о сталинских расстрелах, об эмиграции мы скрывали за красивой музыкой, за более легкими материалами. Канал для полуночников показывал западную жизнь, которую никогда не видел советский телезритель. Это ведь был не «Клуб кинопутешествий». Первая передача заканчивалась знаменитой во всем мире песней в помощь голодающим Эфиопии «We are the world, we are the children», которую пели десятка два западных звезд. Телезрители впервые увидели на экране тех, кого они слушали до этого по вражеским голосам или на затертых кассетах. В первой программе у нас прошел очерк о Джоне Ленноне – до этого никто и никогда не видел его на советском экране...»

Несмотря на огромную популярность передачи у зрителей, тогдашнее руководство ЦТ относилось к ней настороженно. И у нее были поводы к этому. К примеру, в одну из первых передач Молчанов пригласил русского эмигранта Полонского (это было первое появление эмигранта на советском ТВ), который внезапно заявил: «Вы же понимаете, что во всех ваших бедах виноват Ленин и большевики». А на дворе стоял 87-й год, когда любая критика вождя мирового пролетариата расценивалась как антисоветская пропаганда. По словам самого Молчанова: «Я тогда позеленел и судорожно стал думать, что же со мной будет через час, когда закончится программа. Наутро мы встретились в «Останкино» с Аллой Пугачевой, и она мне сказала: «Вчера я все видела, и у меня было полное впечатление, что вас можно выносить вперед ногами».

Опасения Молчанова оказались напрасными – его передачу не закрыли, поскольку те либеральные идеи, которые она прививала зрителям, были в чести у большей части высшей советской элиты. Вот они и старались, чтобы полуночная программа Молчанова по-прежнему выходила в эфир и под трели западных рок– и поп–  «соловьев» вливала в мозги советских телезрителей нужные либерал-перестройщикам идеи: о «жутком советском тоталитаризме», репрессиях, несвободе и т. д. Хотя, естественно, и противников у передачи хватало, поэтому периодически над ней сгущались тучи.