Гибель советского ТВ

Именно поэтому отношение ленинградских властей к программе «600 секунд» было скорее враждебным, чем доброжелательным. И это неудивительно, поскольку для Невзорова не существовало никаких авторитетов. Он мог в одном из сюжетов программы взахлеб разоблачать какого-нибудь рэкетира, а в следующем уже набрасывался на работника обкома, тормозящего своим бюрократизмом перестройку. В конце 1989 года по одному из сюжетов, прошедших в программе, бюро Ленинградского обкома даже вынуждено было исключить из партии члена ЦК КПСС. За что? Невзоров со товарищи сумели через своих «агентов» в одном из комиссионных магазинов города раздобыть сведения о том, что этот коммунист незаконно приобрел в личное пользование «Мерседес».

В одном из интервью тех лет Невзоров признавался: «Нам часто угрожают. Подходили прямо к машине с угрозами, руками, засунутыми в карманы и неизвестно что сулившими. И сейчас частенько замечаем, как на хвосте у нашего «рафика» часами висит какая-нибудь машина... Но это не самое страшное. Хуже, когда звонят вполне солидные официальные люди, попавшие в камеру, или высокие должностные лица, борющиеся за честь мундира. Звонят мне, а в основном моему начальству с предложением, вернее, требованием убрать сюжет. Намекают на неприятности. Но пленки на них у меня еще хватит...»

Между тем 1990 год сложился для программы «600 секунд» неоднозначно. С одной стороны, он стал пиком ее творческого подъема, с другой – скандалы следовали один за другим. Начнем с первого. Рассказывает В. Медведев:

«Наша зрительская аудитория в 1990 году перешагнула границы Союза. Да и мы сами за тот год увидели столько, что дай бог каждому. Одиннадцать раз я был за границей. Конечно, не на прогулке. Работали, как звери. И показывали, показывали. Узнавали сами и делились сведениями, не теряя при этом иронически-саркастической манеры, присущей передаче. Ну интересно же, правда, что гвардейцы, охраняющие Букингемский дворец, носят шапки из меха сибирского медведя. Рассказывая о «тамошнем», мы не отрывались от нашей действительности. Заодно сообщили и о нерадивости советской внешнеторговой организации. Вдохновленные выгодным заказом, работники ее включили в план поставок крупные партии этих шапок и на будущий год, хотя любому здравомыслящему человеку понятно, что небольшой по численности королевской гвардии хватит сих головных уборов на много лет вперед и складировать их «про запас» никто не будет...

В 90-м году нам наконец прибавили и зарплату, и мы как-то зажили посвободнее материально. К примеру, моя зарплата – 315 рублей. Гонорар приблизительно столько же. Я впервые почувствовал себя состоятельным человеком. Однако после повышения цен оказалось, что я опять получаю всего 315 (эквивалент, конечно) и теперь ломаю голову, как выкрутиться...»

Что касается скандалов, то их вокруг передачи всегда было в избытке. Началось все ранней весной, когда «Секунды» покинула ведущая Светлана Сорокина. Уходя, она упрекнула Невзорова в грубости и попеняла ему, что из-за его деятельности передача стала жестокой. Невзоров ответил так:

«Каждый сам выбирает свои дороги. Господь с ней, что она в качестве предлога выбрала какую-то мою грубость и то, что «Секунды» становятся жестокими. Но ей-то никто никогда не мешал делать передачи про благотворительность, про девочек, про цветы... Никто даже носа близко не совал в ее передачу. Ни один из нас не знал, что она вечером покажет. Так что эту претензию я сразу должен отмести...»

6 апреля грянул скандал куда более масштабный – в открытом эфире, вопреки воле председателя Лентелерадиокомитета, Невзоров уступил свое место народному депутату СССР Николаю Иванову, который в своей краткой, но пламенной речи камня на камне не оставил от коммунистов. В итоге уже на следующий день «600 секунд» в эфир не вышли. Позднее ситуация нормализовалась, передача вновь стала выходить, но в августе грянул новый скандал – программа Невзорова «Паноптикум» откровенно «наехала» на депутатов Ленсовета.

Рассказывает А. Невзоров:

«Начало конфликта оказалось совершенно неожиданным. За три дня до окончания отпуска вся бригада «600 секунд» была экстренно собрана со всех концов страны: в городе начались табачные бунты. Это было начало августа. Мы получили информацию, которой, кроме нас, не располагал никто. Выяснилось, что склады и подвалы табачной фабрики имени Урицкого забиты огромным количеством сигарет и папирос. Мы по-бандитски, как обычно, ворвались туда и показали эти залежи в программе. Но, кроме этого, каждый день с фабрики вывозилось на свалку множество мешков и даже машин табаку. Мы не собирались кого-то разоблачать. Выступили с конструктивным предложением: собрать все, что выброшено, – а там были даже нераспечатанные упаковки, – и продать. Это бы сразу вдвое сократило очереди. Предложение было адресовано Ленсовету.

И тут пошло-поехало! Как это так: кто-то смеет давать депутатам советы! Нашу программу «600 секунд» стали хладнокровно оскорблять. И меня в том числе...